— Смотрите! — вскинулся Михай, которого возмутило зрелище торговли людьми, — и куда король смотрит?
— Власть короля не распространяется на Розару, — объяснил Боград, — собственно, на Розару ничья власть не распространяется. Здесь слишком много разномастного люда, в смысле, из разных стран, а город, хм… оптимист бы сказал: он принадлежит всем, пессимист — что не принадлежит никому. Разные народы здесь как-то уживаются, все-таки общие интересы хорошо сближают.
— А где живет этот… твой маг… нейтральный? — спросила Гала, озираясь по сторонам.
— Моркуш Нейтральный не живет в самом городе. Розара, да, и, наверное, любое другое крупное поселение людей для него слишком шумное, суетное, а шум и суета мешают сосредоточиться. Дом Моркуша за городской стеной, в небольшой роще. Туда мы и направляемся.
— Ага. Щас, — рявкнул Михай, — как по мне, так лучше заглянуть в ближайшую таверну и как следует перекусить. А то я второй день ничего не ел… почти, из-за этой качки гребанной. Кто со мной?
— Ладно, — сказала Гала, — составлю тебе компанию. Боград, у нас еще деньги остались?
— Ага. Купец Влад явно не жалуется на пустые карманы.
Таверна нашлась за ближайшим углом. По внутренней обстановке ей было далеко не только до столичных заведений, но, даже до «Дяди Свина». Сырой воздух и полумрак вызывал ассоциацию с трюмом. Грязный пол и заплеванные столы свидетельствовали о том, что элементарные представления о гигиене неведомы хозяину таверны. Воздух пропитался крепким мощным ароматом гари, пива и готовящейся пищи. Кружащиеся под далеко не высоким потолком мухи довершали картину интерьера.
— Фу-у-у! — протянул брезгливо Михай, едва переступив порог таверны, — они че, всех посетителей распугать решили? Аппетит отбить?
— Не суди о книге по обложке, — сказал Боград, — вряд ли розарские таверны могут конкурировать со столичными…
— Да че — столичные! У нас, в глуши, в деревне голимой такого себе не позволяли. В «Дяде Свине» хотя бы прибирались.
— …зато здесь вкусно готовят, — парировал странник.
Готовили действительно хорошо. Самая обычная рыба была удивительно мягкой и нежной, а соус придавал ей незабываемый, хотя и островатый вкус. А, может, сказалось двухдневное почти голодное плавание. Тем не менее, покончив со своими порциями, путники чувствовали лишь возрастание аппетита.
Боград направился было к стойке, дабы заказать добавку, но тут его внимание привлекли два человека, нагло ввалившиеся в таверну. На них были такие же плащи с капюшонами как на страннике, но черного цвета.
— Э-эй, хозя-ин! — протянул один, — улыбнись началу новой недели.
— Время платить, — сказал второй без прелюдий.
— Сейчас, сейчас, — хозяин таверны поспешно покинул зал. Вернувшись, протянул людям в черных плащах несколько золотых монет.
— Ты издеваешься? — вежливо, но с какой-то еле уловимой угрозой в голосе спросил один из них.
— Здесь только пять монет, — вторил другой, — а надо десять. Ты считать умеешь? Различаешь десять и пять?
— Простите, — начал оправдываться хозяин, — дела на той неделе шли не очень хорошо. Я думал, вы поймете.
— А мы поняли, — сказал тот, кто повежливее, — когда будет остальное?
— Знаешь, всякое может случиться, — второй извлек из-под полы плаща кинжал и поиграл им перед носом хозяина, — с тобой, женой твоей, дочкой. Тебе их не жалко?
— Вот козлы, — Михай не выдержал, — видал я таких. Суки беспредельные. Маму родную за монетку прирежут.
— Вы что-то сказали? — обернулся в их сторону вежливый вымогатель, — давно у нас в городе?
— Не ваше телячье дело, — Михай поднялся из-за стола, выпрямился во весь свой немаленький рост, извлек меч из ножен, и направился к стойке, — пшли вон, засранцы.
— Вы злоупотребляете нашим гостеприимством, — сказал вежливый вымогатель, — пожаловали сюда со своим уставом, живете здесь без года неделю и…
Резкий взмах мечом — и его кинжал, показавшийся было из-под полы плаща, упал на пол. Вместе с кистью руки. Второй, с криком «вам это с рук не сойдет», выскочил за дверь.
— Идем отсюда, — подошедший сзади Боград резко схватил Михая за локоть. И тут встретился взглядом с вымогателем, лишившимся кинжала и части руки. Тот даже орать от боли перестал.
