Бэрин вернулся. Зашел, внимательно разглядывая руки. Я вспомнила, что его сестра-колдунья должна была снять порчу. Неужели не получилось? Бэрин подошел и повертел у меня перед лицом руками:
– Все хорошо. Найна сняла твое заклятие.
Я не поверила. Я схватила его за широкие запястья, пытаясь понять – точно ли. Руки как руки. Никакой разницы с тем, что было вчера. Что же я натворила?! Я вздохнула и уткнулась лицом в его большие мозолистые ладони. А чувствует он, что сила к нему возвращается? Сейчас спрошу, только голос вернется и выровняется дыхание…
– Ты что? – спросил Бэрин. Я отпустила его руки и поглядела в лицо: кажется слегка смущенным и встревоженным.
Я выдохнула:
– Я так за тебя боялась!
Он поглядел на меня, поглядел и положил горячие ладони на мои плечи. Спросил тихо:
– Лисса, а ты когда-нибудь целовалась?
Целовалась? Это еще зачем? Еще один странный людской обычай – или Волчий. Кто у кого перенял? С кем бы я целовалась – с Зихардом, что ли? Я открыла рот, чтобы задать ему все эти вопросы, но Бэрин наклонился и коснулся губами моих глаз.
Тепло. Щекотно. Сухие губы тронули мои. Легонько потерлись – и я почувствовала, как они дрогнули, растянулись в улыбке.
– Хо-ро-шо-о… – сказал Бэрин с удовольствием. И придвинулся близко, вплотную. Горячий. Большой. Твердый. Ладони легли мне на щеки. Потеребил-прикусил верхнюю губу, потом нижнюю. Я прислушивалась к своим ощущениям. Кажется… приятно? Губы немного покалывало. Бэрин длинно вздохнул, обнял меня, ладонь легла на затылок, ероша волосы. Он целовал мне глаза, щеки и даже уши. Прикусил мочку – я вздрогнула, но не от боли – оттого что искры-иголочки рассыпались по спине и растаяли.
– М-м-м… – сказал Бэрин, слегка отстраняясь. Я обнаружила, что стою с закрытыми глазами, открыла. Он смотрел на меня серьезно, без улыбки. Сказал задумчиво: – Ты вкусная…
– Это как? – Вкусной может быть еда. Вода еще. Запахи.
– Так, что хочется продолжать и продолжать целовать тебя, – пояснил Бэрин. Я подумала и сказала:
– Ну тогда ты тоже вкусный.
Бэрин очень оживился:
– Тогда продолжаем?
Дверь открылась. Берта заворчала с порога:
– Говорила же дверь закрывать! А то кто попало войдет, а вы тут обнимаетесь, а мальчонка спит на самом виду…
Бэрин засмеялся – он почему-то очень развеселился:
– Ты же у нас не кто попало! – И пошел помогать разгружать корзину с едой. Тут же подбежал проснувшийся и волочащий за собой одеяло Рыжик. Едва мы уселись за стол, в дверь постучали. Алвин вытаращил глаза, увидев всю нашу большую ужинавшую компанию.
– Бэрин, лорд велел привести тебя. И девушку.
Я встала, отодвигая тарелку.
– А мой брат?
Волк не сразу ответил. Он даже старался не смотреть на меня. Потом все-таки сказал, глядя при этом на Бэрина:
– Про него ничего сказано не было.
– Иди-иди, девочка, спокойно, – вмешалась Берта. – Я тут посижу с мальчонкой, пока вы не вернетесь.
Они обменялись с Бэрином взглядами, значения которых я не поняла. Волк вздохнул и поднялся.
– Идем, Лисса.
* * *
Ай да Лисса! Ай да рыженькая… тихоня. Если б он знал, как ее приятно целовать, давно бы бросил болтать и приступил к действиям. Она даже немного отвечала, хоть и неумело – видно, и впрямь ни с кем не целовалась. Да и с кем ей было? Ах, если б не Берта, неизвестно, до чего бы они успели дойти…
Алвин шагал впереди – как будто он сам не знает, где найти своего собственного брата! Следом шла Лисса – он специально приотстал, чтобы смотреть на нее. Берта и впрямь дала хорошее платье, подчеркивающее тонкую гибкую фигурку девушки. Или он просто раньше не обращал на нее внимания? Тяжелые рыжие, наскоро переплетенные волосы достигали бедер. Он погрузился в созерцание представившейся ему картины: Лисса сверху, поток распущенных волос струится по ее обнаженному телу… между прочим, без одежды он ее не видел. Вот Фэрлин видел, а он – нет. Обидно.
Он шагнул в комнату первым, оттеснив плечом Лиссу.
Инты нет. Скверно. Или она опять себя неважно чувствует, или… Или что? Просто не захотела присутствовать, когда лорд будет объявлять приговор? Что это будет именно приговор, Бэрин нисколько не сомневался. Хорошо все-таки, что нет Найны – та бы привела его в действие немедленно. Брат стоял спиной к окну, сложив руки на груди. Молчал. Непохоже, чтобы выдерживал паузу – Лиссу пугать незачем, она и так едва дышит, – скорее, формулировал.
