– Оборотни пытались с ними договориться, но…
Я впервые слышала рассказ о происходящем из уст Волков – вернее, Волчьей женщины. Их глазами я видела, как перебравшаяся через Обсидиан звериная лавина прошла по правобережью, оставляя за собой опустошенную землю, обглоданные кости животных и людей, вытоптанные и выеденные посевы и поля… Видела, как опомнившиеся Волки, даже те из них, кто поначалу призывал к миру с дальними родичами, бились яростно, не щадя ни себя, ни своих людей-союзников, ни противников… после той, самой большой, Волны клан изрядно поредел и с тех пор никак не мог восстановить свою прежнюю численность.
А после всех Волн переселения пришла моя семья – вернее, то, что от нее осталось…
Я слушала, веря и не веря. Это был взгляд с другой стороны, и для них он являлся правдой. Но была и правда моя – правда слабых, очутившихся, как говорят люди, между молотом и наковальней. Во мне поднимались гнев и горечь, и желание спорить и желание убеждать, донести до них то, о чем они даже не думали, да и представить, наверное, не могли…
Хорошо, что леди Инта произнесла вовремя:
– Оборотни принесли с собой старые знания, старую письменность, и эти руны, вышитые тобою, – часть их наследия.
Как и моего!
– Так скажи, Лисса, откуда ты родом?
Я выдавила:
– Вы думаете, мы можем быть… в родстве?
Бэрин, уже сидевший на шкуре, пожал плечами:
– А почему нет? Правда, в очень и очень дальнем. – Он смотрел на меня внимательно. – Это тебя тоже страшит?
Быть в родстве с чудовищами, которыми нас пугали в детстве? С теми, кто вступил в сговор с людьми, предав другую половину своей крови? Конечно, Волк, я просто счастлива и горда! Но я вспомнила еще об одном чудовище, Зихарде, который вовсе не был Волком. Леди Инта быстро дотронулась до моей руки – наверное, это было проявлением сочувствия, но я дернулась, как от удара. Они все тут то и дело касаются друг друга: то для поддержки, то для выражения приязни, то просто потому, что это им приятно…
Я решила сказать полуправду.
– Мать говорила, мы с севера – оттуда, где истоки Обсидиана.
– С гор? Вы пришли из Сунгана?
Я неопределенно шевельнула рукой.
– Да. Может быть… Я не знаю. Мать называла их просто Горы. Мы жили там… потом двинулись в путь… сколько помню, мы шли и шли и шли… теряли своих… и снова шли. Сюда добрались только мы с братом.
Вот так. Я не соврала, но и не сказала правду – ту, которую они хотели услышать. Женщина поглядела на Бэрина. Тот вновь пожал плечами.
– Все может быть. Кто-то ушел еще раньше, и позже, и дальше нас… Среди них были и просто люди.
Странно, но они даже не подозревали во мне не-человека. Неужели Волки настолько свыклись с мыслью, что кроме них больше оборотней не осталось? Или… они просто не умеют, как я, видеть, понимать – кто перед ними? Значит, не так уж они сильны и всеведущи? Странно, что эта мысль пришла ко мне лишь сейчас – до этого я жила в постоянном страхе разоблачения.
– А что… что эти, как вы говорите, старые руны значат?
Бэрин взял с колен леди Инты перчатку.
– В таком бестолковом сочетании – ничего. Одна нейтрализует другую. Поглощает, обессмысливает… – Он помолчал. – А может, изначально так и было задумано – сохранить руны хотя бы в памяти мастериц, но одновременно не причинить никому вреда?
– Ну вот… хотя бы эта? – Я указала на самую большую на тыльной стороне перчаток – там, где люди обычно вывязывают снежинку или цветок.
– В абсолютном значении – Щит. Здесь, видимо, она играет роль оберега. Но, как я говорил, такое дикое сочетание… Да и сама руна без приложенной к ней Силы все равно что мертва… или спит непроявленной.
Что же я вывязала на его рукавицах? Уж точно не щит… пальцы тогда просто двигались сами, и узор я не выбирала. Сила… а можно ли считать Силой мои недобрые мысли?
– Ты говорила, что пришла сюда с братом? Где он? Приводи в замок и его.
– Он… в безопасном месте… – Если бы так! – Может быть, потом, позже…
Бэрин широко зевнул и поднялся одним длинным слитным движением.
– Ну что ж, леди, я иду спать. Инта, Лисса…
– Я тоже…
– Останься! – неожиданно приказал Бэрин. Добавил, улыбнувшись: – Составь компанию леди Инте на сегодняшний вечер.
