- Я еще не готова возвращаться в машину и мерзнуть. Может, пойдем в тот бар, о котором ты мне говорил?
Мы пошли к Восьмой Авеню и завернули в тихое место, где был тент в черно-белых полосах. Внутри комната была набита женщинами. Мы протолкались к стойке.
- Два «Харви-бейся-в-стенку»>{45}, - проорал Келвин. - Ничего, что мы потратим кое-что из твоих барышей?
- Конечно. Ты раздобыл мне работу, так что ты в доле.
- Нет, спасибо. Все, что мне нужно - выпить одну-две порции, потом идти наружу и искать место, где бы остаться на ночь. Чертовски холодно в этой машине. Сначала посмотрим, можем ли мы тебя пристроить. Кто знает, может быть, какая-нибудь леди будет так добра, что подберет тебя и не выкинет. Ого, какая бычара сюда идет, и прямо к тебе! Господи, если ты попадешь к ней в постель, она же тебя раздавит.
И вот этакий дизель несется прямо на меня, лупит по тормозам и гудит:
- Привет! Меня зовут Мощная Мо. Ты, видно, здесь новенькая. Я твоего лица не видела раньше.
- Да, мэм. Я новенькая, - о, господи. Наверное, «Мо» полностью звучит как «Мозгов нет».
- Мэм? Дорогуша моя, а ты, видать, прямо-таки с Юга. Ха-ха!
Если бы она не была такой здоровущей, я вздула бы ее сейчас же. Какая-то таинственная сила обрекает янки на то, чтобы передразнивать южный акцент, и они так тупы, что не отличают медлительный теннесийский говор от рубленого чарльстонского.
- Да, я из Флориды.
- Наверно, ты рехнулась. Чего это ты с такого солнышка явилась сюда, где холодно, как у ведьмы между титьками? - снова смех.
- Видно, потому, что люблю ведьм с холодными титьками.
Она сочла это остроумным ответом и чуть не сшибла меня с ног утробным смехом.
- Молодец. Кстати о титьках, сладкая моя, ты буч или фем?
Я взглянула на Келвина, но у него не было времени дать мне разгадку.
- Прошу прощения?
- Не стесняйся с Мощной Мо, южная красотка. За линией Мейсона-Диксона>{46} существуют буч и фем, знаешь ли. Ты классно выглядишь, детка, и я не прочь бы познакомиться с тобой, но если ты буч, это будет вроде как держаться за руки с твоим братом, понимаешь?
- Тебе не повезло, Мо. Мне жаль, - жаль, еще бы. Слава богу, она выдала себя.
- Ты меня чуть не одурачила. Я думала, ты фем. Куда катится этот мир, уже буч от фем не отличишь, ха-ха! - она братски хлопнула меня по спине и поплыла прочь.
- Это что была за хрень?
- Многие из этих теток делятся на буч и фем, вроде самцов и самок. Некоторые так не делают, но это бар с четким распределением ролей, и это единственный женский бар, который я знаю. Я думал, ты знаешь об этом, иначе не потащил бы тебя сюда.
- Большей дурости в жизни не слышала. Какой толк быть лесбиянкой, если женщина собирается выглядеть и действовать так, чтобы подражать мужчине? Черт побери, если бы мне был нужен мужчина, я бы завела настоящего, а не этих потаскух. Келвин, весь смысл быть лесбиянкой в том, чтобы любить женщин. Тебе разве нравятся мужчины, которые выглядят, как женщины?
- Да я не привереда, лишь бы у него был большой член. Я, в некотором роде, балдею от размеров.
- Черт. Вот я не та и не другая. Так какого хрена я тут делаю?
- Раз уж ты здесь, лучше бы приглядела себе теплую постельку.
- К черту.
- На одну-то ночь?
- Мне кажется, если я скажу, что я фем, то все Мощные Мо в округе набросятся на меня, но если я скажу, что я буч, тогда мне придется платить за выпивку. В обоих случаях я в дураках.
- Таков людской удел.
- Ох, нет, сюда еще одна идет. Что ж, она хоть на женщину похожа, это очко в ее пользу. А еще ей хорошо за сорок, и она совсем потасканная. Черт, зараза, я этого не выдержу. Пойдем, Келвин, валим отсюда.
Снова оказавшись на улице, я почувствовала, что привыкаю к этому городу.
- Знаешь, я возвращаюсь в машину. А ты иди и найди кого-нибудь на ночь. Обо мне не беспокойся. Для насильников сейчас слишком холодно. А потом, они хотя бы не станут спрашивать, буч я или фем.
- Да ну, мне тоже как-то неохота шляться. По-моему, я триппер подхватил. Пошли в машину.
- Завтра утром я найду комнату, и мы оба можем там жить. Никаких больше машин. Идет?
Этой ночью было так холодно, что я взяла одежду из моего чемодана и укрыла Келвина и себя, но это не очень помогало. Наконец мы забросили мысль о сне и жались друг к другу на заднем сиденье, поджидая, пока выйдет солнце, «Орехи» откроются, а мы согреем свое нутро горячим кофе.
