РЕАБИЛИТАЦИОННЫЙ центр «Розовый утес» кроме как шикарный больше никак не назовешь, размышлял Кальдар, проходя через стеклянную дверь в фойе. Огромные окна окрашивали кремовые, бледно-персиковые стены прямоугольниками золотистого солнечного света. Пол был выложен коричневой мраморной плиткой, отполированной до зеркального блеска, и когда он шел по ней к мраморной стойке, его шаги отдавались крошечным эхом в вестибюле. Обычно он предпочитал обувь, которая не издавала ни звука, но комплект одежды Сломанного нужно было достать быстро, и у него не было большого выбора. Он чувствовал себя подкованной лошадью: цок-цок-цок.
В зеркальной стене за спиной секретарши он увидел свое отражение: на нем был темно-серый костюм, белая рубашка, такая накрахмаленная, что он почти боялся, как бы сложенный воротничок не поцарапал его шею и не потекла бы кровь, и проклятые черные туфли. Его темные волосы были зачесаны назад. Он побрился, подровнял брови и побрызгал кожу одеколоном. От него пахло дорогой одеждой, он издавал шум при ходьбе и излучал достаточно уверенности, чтобы выиграть дюжину осад.
Белокурая секретарша за стойкой улыбнулась ему.
— Могу ли я вам чем-нибудь помочь, сэр?
— Меня зовут Джонатан Берман. — Он протянул визитную карточку. Она взяла ее и секунду изучала. Серебристый курсив пересекал темно-синюю карточку, сделанную из лучшей бумаги, которую только можно было купить. На ней значилось: СМЕНА ПАРАДИГМЫ. Ниже было напечатано его имя, а под ним фальшивый адрес в Лос-Анджелесе.
— Доброе утро, мистер Берман.
Кальдар кивнул. Удивительно, как работает Сломанный: существуют столько различных форм идентификации, но стоит только вручить кому-либо визитную карточку, как они забывают попросить у вас водительские права. У него были визитные карточки на двадцать различных имен, по одному на каждый регион страны. Каждая несла что-то свое. На этой были написаны деньги, уверенность и успех, и, судя по ее еще более широкой улыбке, этот факт не остался незамеченным секретаршей.
— Чем я могу вам помочь, мистер Берман?
— Я здесь, чтобы увидеть Алекса Каллахана.
Секретарша взглянула на экран компьютера. Ее пальцы с очень длинными ногтями канареечно-желтого цвета летали над клавиатурой.
— Мистера Каллахана госпитализировали три дня назад. Обычно мы рекомендуем нашим гостям воздерживаться от отвлекающих факторов в течение первых двух недель лечения.
Кальдар облокотился на стойку и понимающе улыбнулся ей.
— Как вас зовут?
— Бетани.
— Хорошо, Бетани, Алекс — мой двоюродный брат. Насколько я понимаю, он приехал с родителями.
Это был шальной удар в темноту, но кто еще заключит сделку с «Рукой», а затем спустит все эти с трудом заработанные денюжки на реабилитацию для наркомана? Такая любовь бывает только у родителей. Если у Алекса и была женщина, то она была бы либо наркоманкой, как он, либо нищей, как он.
— Вообще-то, с его отцом, — сказала Бетани.
Кальдар почувствовал первый намек на азарт. Он был прав: была семья, и они по уши увязли в этой краже. Алекс, вероятно, слишком далеко зашел, чтобы беспокоиться о чем либо, но им было не все равно. Им было что терять. Это означало, что он мог на них опереться.
У каждого было слабое место…
Пока его мозг обрабатывал и подсчитывал, губы шевелились.
— Между нами говоря, разве отец Алекса показался вам человеком, который может просто бросить сорок тысяч долларов на эту мраморную стойку и уйти?
— Не могу ответить. — Секретарша откинулась назад, но он прочел ответ в ее глазах. — Это неэтично.
— А кто узнает? — Кальдар наклонился ближе и демонстративно огляделся. — Я никого не вижу, а вы? — Его голос понизился до заговорщического, интимного полушепота. — Так что, между нами говоря, он выглядел как человек, который ищет лишнюю мелочь на своем диване.
Бетани моргнула, широко открыв большие глаза.
— Вы должны спросить себя, Бетани, откуда у такого человека такие деньги. Он, конечно, взял их займы. Ни один банк не даст ему ссуду, поэтому ему пришлось обратиться к семье. — Кальдар великодушно улыбнулся.
В глазах Бетани мелькнуло понимание.
— О.
— Все, что я хочу, это убедиться, что я правильно вложил деньги в будущее Алекса. Я хотел бы поговорить с ним, и пусть он скажет мне, хорошо ли с ним обращаются, и что его потребности удовлетворяются. Я обещаю, что не буду проносить контрабанду. — Он поднял руки ладонями вверх. — Можете обыскать меня, если хотите.
