Паренек волновался все больше и то и дело растерянно поглядывал на священника, ища поддержки и помощи, а возможно, даже защиты. Впрочем, Альберди притормаживал, как мог, следовательские порывы своей сестры, понимая, что таким образом от Игнацио многого не добьешься. Напуганный паренек отвечал на вопросы сеньоры Долорес односложно, и лишь мягкие, но настойчивые слова священника заставили его отвечать более пространно.
— Значит, Марио ночевал у тебя, а не в институте? Расскажи подробно, как все было. Никто ни в чем не обвиняет ни тебя, ни твоих родителей. Наоборот, мы вам благодарны за то, что вы присмотрели за Марио, втолковывал Альберди. — Ну, когда он к вам явился?
Игнацио доверчиво смотрел на священника.
— Вечером, падре. Он говорил, что был у вас, но не застал.
— Да. Я вернулся очень поздно, — кивнул Альберди. — А почему он не зашел ко мне утром?
— Не знаю… Он уже не мог ждать. Мы вышли из дома чуть свет. Он говорил, что должен быть утром у Барта.
— А когда он сказал тебе о своем разговоре с отцом?
— Утром, пока мы шли-к Барту. Он говорил, что должен идти быстро, потому что его ждет старик, то есть он сказал — отец. Тут я ему и говорю, что этого не может быть, потому что его отец помер. Но он уперся. Как-то чудно стал мне доказывать, что это возможно. Я даже думал, что у него в голове помутилось… А пошел я с ним потому, что боялся, как бы его не поймали.
Игнацио замолчал и неуверенно взглянул на сеньору де Лима.
— Не бойся. Говори, говори, — ободряюще сказал Альберди, подавая сестре знак, чтобы та молчала.
— Марио говорил, что один раз его уже ловили… А я знаю такие тропинки… — он вдруг замолчал и сменил тему. — Когда мы уже были недалеко от Барта, Марио сказал, чтобы я подождал его в кустах, у забора. Потом его долго не было, и я решил посмотреть, что там делается. И тогда я перебрался на другую сторону.
— Через забор?
Игнацио опустил голову.
— Ну и что было дальше?
— Потом вышел Марио и стал ругаться, что я перелез. Но потом сказал, чтобы я шел за ним. Мы спустились по лестнице в подвал. Но там была решетка… Только издалека были видны какие-то стеклянные ящики… Большие, словно… — он оглянулся, — словно эта комната. И полно труб, трубочек… А Марио тогда сказал, что Он в этом сидит… Ну… отец его…
— И ты не боялся?
— А чего бояться? Да я ему и не очень-то верил. Я думал, он хочет меня надуть… Так я ему и сказал. И тогда он начал надо мной смеяться, а потом приказал идти с ним наверх в какую-то маленькую комнату. Там не было ни окон, ни стола, только такой большущий шкаф с лампочками, и маленький шкаф, и еще несколько штук поменьше, и стульчик… Некоторые лампочки мигали, некоторые нет. Потом пришла какая-то сеньора, одетая в белое… и очень злилась на Марио, что он привел меня, но потом сказала, что это хорошо, потому что она пошлет меня за вами, падре. И вышла. Тут Марио что-то сделал и начал разговаривать со своим отцом. Отец просил, чтобы Марио помогал ему… Я сам слышал. Так, словно он говорил по радио или сам сидел в маленьком шкафу… Марио сказал, что это Он!
Игнацио замолчал, вопросительно глядя на священника.
Сеньора Долорес, хотя и слушала напряженно рассказ паренька, но смотрела не на него. Я проследил за ее взглядом и увидел, что в дверях, опираясь о косяк, стоит да Сильва. Он заметил мое желание встать и, прикрыв веки, дал мне знать, чтобы я не выдавал его присутствия.
Однако было уже поздно. Альберди, сидевший спиной к двери, оглянулся и, увидев хозяина, поднялся с кресла.
— Приветствую вас! — сказал да Сильва так, словно только что вошел. Не беспокойтесь.
— Я не говорила вам, что случилось! — воскликнула сеньора Долорес, вскакивая с кресла. — Марио ночевал сегодня не у Эстебано, а где-то в деревне. Вчера весь день он просидел в институте и сегодня опять пошел туда. Игнацио утверждает, что там находится и Хозе!
— Или его дух… — улыбнулся хозяин. Он совсем не казался удивленным. Правда, я слышал только часть этого чрезвычайно любопытного рассказа нашего юного гостя, но догадался, о чем идет речь.
Он подошел к Игнацио и похлопал его по плечу.
