— Это хорошо, — одобрил Митька Просковьин. — Это ты толково говоришь. А смелости у тебя хватит возразить секретарю райкома или вот товарищу Прохорову?
Прохоров встрепенулся:
— Что такое? Что ты сказал?
— Это я к товарищу Аребину, — пролепетал Митька, отступая назад, упираясь лопатками в грудь Павлу.
— Не хватало еще слушать всякую болтовню! — Прохоров грозно взглянул на Орешина.
— Просковьин, замолчи! — Орешин возвысил голос. — Я попрошу тебя вывести!
— Когда чувствуешь свою правоту, — сказал Аребин, — особой смелости не нужно.
— Кто еще хочет говорить?
Павел Назаров крикнул, указывая на Аребина:
— Что вы пристали к нему? Отвяжитесь! Человек сердце раскрыл перед вами, идет к нам с чистой душой, а мы вопросами его залепили!..
Алена Волкова, тыча в спины острыми кулачками, протолкалась к Павлу, подергала его за рукав. Павел не знал, кто его теребит, и отмахнулся.
— Голосуйте скорее!
Алена дернула его уже настойчивей.
— Наклонись-ка ко мне! — с тревогой прошептала она.
Павел склонил голову. Старуха торопливо зашипела ему на ухо:
— К Шурке Осокиной приехал Коляй Фанасов. На грузовой машине. За картошкой. И ее, Шурку, забирает. Лукерья и вещи уже укладывает. Сейчас у нее за столом сидит, сама видела. — И вскрикнула тихонько и слезливо: — Ой, рученька моя! Сломал, пусти ради Христа!..
Павел отпустил руку Алены, с трудом разогнул спину, глаза видели лишь зеленые зыбкие круги возле лампы. Он только теперь понял, почему нет здесь Шуры: готовится к отъезду. Ослепленный, ничего не разбирая, он двинулся к выходу напролом. За ним поспешил встревоженный Мотя Тужеркин, за Мотей проскользнула Алена Волкова.
Аплодисменты настигли Павла уже на крыльце — Аребина избрали председателем колхоза.
— Куда ты, Пашка? — попытался остановить его Мотя Тужеркин.
Павел отмахнулся.
— Не задерживай ты его! — Алена, семеня за парнями, разъяснила: — Коляй за Шуркой приехал. Ты посмотри, Матвей, за ним, не взял бы он какую рогатину — беды не оберешься.
— Ладно, присмотрю, — пообещал Мотя, отмеривая саженные шаги. — Ты домой иди.
— Ишь какой! Так я и оставила вас одних! А вдруг подмога понадобится или сбегать куда, позвать кого?.. — И трусила, спотыкаясь в темноте, сбоку Моти Тужеркина.
Возле дома Осокиных Павел зажмурился: в глаза ударил свет окошек. Скаредная Лукерья не пожалела керосина и засветила лампу-«молнию» — рада была гостю. Край занавесочки в одном окне был отогнут, и в треугольничек Павел увидел Фанасова.
Коляй сидел за столом, чуть развалясь, широколицый, с литыми плечами борца; расстегнутый пиджак открывал полосатую рубашку и криво завязанный, съехавший немного набок галстук. Очистив яйцо, он сунул в рот и проглотил, словно бы и не прожевав; потом, облизнув губы, улыбаясь, взглянул, должно быть, на Шуру. Она сидела спиной к окну. Павлу видны были ее плечи, обтянутые белой шелковой кофточкой, и соломенные, чистые и пышные ее волосы, нежный, почти прозрачный завиток возле уха. Этот трогательный завиток всегда вызывал в Павле прилив нежности и какой-то бережной любви.
Хозяйский взгляд Коляя обжег Павла, оскорбил его чувство к Шуре.
Павел откинулся от окна; он был полон решимости предпринять что-то, пускай даже самое ужасное, — все равно конец! Но что именно, в этот момент не сознавал. Рядом в ожидании и готовности стоял Мотя Тужеркин, чуть поодаль торчала маленькая настороженная Алена, следила за Павлом необычайно живыми, светившимися в темноте глазками.
— А тебе что надо? — сердито проворчал Павел. — Пошла отсюда!..
Алена не испугалась:
— Не кидайся! Скажи спасибо, что известила, а то проголосовал бы Шурку-то! Увезет Коляй в Горький, тогда ищи-свищи… Иди скорее!
— Поддержка нужна? — спросил Мотя.
— Один справлюсь, — бросил Павел, в смятении направляясь в избу.
Мотя крикнул вдогонку:
— Я во втором эшелоне, не забывай!..
14
Недели две назад Коляй Фанасов известил Шуру, что приедет в село за картошкой, как только чуть просохнут пути, и просил ее готовиться в дорогу. Мать Шуры хранила это письмо у себя и при каждом удобном случае показывала его соседкам, немного хвастаясь:
— За такой девкой, как моя Санька, не то что из Горького — из самой Индии прикатят!..
