— И чего бы я это носился, как на пожаре? — послышался насмешливый голос Аристарха — Думаешь, я не знаю, что тебе нужно? Знаю. Но то, что ты ищешь, я убрал еще вчера вечером.
Степан, захваченный внезапно, ничего на это не ответил. Он опять сел на охапку соломы, обнял руками колена и задумался, из последних сил отгоняя придирчивую дремоту. Да, кажется, собственными силами отсюда не выбраться.
Но и сидеть сложа руки тоже нельзя. Село даже не знает, какая опасность угрожает им с Таней. Здесь все зависит от изобретательности Степана, смекалки и хитрости. Погоди-погоди, а что, если действительно пуститься на какие-то хитрости? О, это было бы здорово!
Однако, как он не старался, никакие хитрости в голову не приходили. К тому же ужасно захотелось есть, даже под ложечкой засосало. А время себе шло и шло, солнечные лучи уже давно перешли с пола на стену. А это значило, что солнце начало садиться за горизонт.
И тогда Степан сказал первое, что пришло в голову:
— Слушай, Аристарх. Что бы ты хотел получить за то, чтобы выпустить меня отсюда?
Аристарх посмотрел на пленника одним глазом и с досадой поморщился:
— Подкупить хочешь? Ничего у тебя не выйдет. Спи лучше.
— Ага, спи — не удержался Степан — Разве заснешь, когда есть хочется?
Аристарх открыл оба глаза и посмотрел на солнце.
— Твоя правда — согласился он — и правда, не мешало бы что-то пожевать. Ты вот что: сиди тихо и не надумай совершить какую-то глупость. Все равно из этого ничего не выйдет. А я тем временем пойду на разведку.
Как только кот отошел от крышки, Степан начал отчаянно подпрыгивать, пытаясь ухватиться руками за край отверстия. Однако все было зря. Здесь даже Ленька Пушкарь, чемпион школы с прыжков в высоту, не смог бы ничего сделать.
Аристарх вскоре вернулся с двумя мисками в лапах. Меньшую, наклонившись над отверстием, он подал Степану, а из большей принялся хлебать сам.
Степан тоже отхлебнул из миски. И сразу же сплюнул. Гадость какая-то. Горькая и терпкая, что аж челюсти свело. Нет, такое он есть не станет, даже когда будет умирать от голода.
— Что, не нравится? — вылизывая свою миску, насмешливо поинтересовался Аристарх — Ничего не сделаешь, придется есть. Другого обеда у нас все равно не будет.
— Сам ешь — сказал Степан, продолжая отплевываться.
— А что, могу и с твоей порцией справиться — ответил Аристарх — Давай-ка ее сюда.
Степан с отвращением наблюдал, как кот вылизывает и его миску. Он не сдержался и спросил:
— Вы что же это — только такую гадость и едите?
— Уммгу-мм — подтвердил Аристарх и облизнулся — Но не всегда. Иногда на мою хозяйку, понимаешь, что-то находит, и тогда она начинает считать себя вегетарианкой. Всевозможные там отвары из трав, настои. Мало того, что сама их хлебает, так еще и меня вынуждает. Говорит — полезно для здоровья, ей, может, и полезно, а вот мне — Аристарх поставил миску на землю и неизвестно кому пожалился — А что я могу сделать один? Ничего. Меня же любая птицу за версту разглядит. А ночью уже до охоты. Приходиться вместе с хозяйкой заниматься всевозможными колдовскими делами.
— Вот такая вот жизнь — докончил Аристарх, задумчиво уставясь в солнечное пятно, которое медленно сползало по стене погреба — У вас, людей, говорят, в этом отношении совсем иначе. Правда?
— Правда — согласился Степан.
— Вот ты, например, что бы съел в первую очередь?
— Степан задумался.
— Ну… много бы чего. Видимо, для начала я выпил бы кружку холодного молока.
— Молока? — переспросил Аристарх и жадным взглядом впился в Степаново лицо — Я слышал, что это вкуснотища неимоверная, но еще ни разу не пробовал. А как оно выглядит, это самое молоко?
— Обычно — ответил Степан — Белое и вкусное. Можно пить его сразу же после доения. Такое молоко называется парным.
— Понятно — сказал Аристарх и облизнулся.
— А еще есть топленое молоко. Это когда оно выстоится в печи и на нем появится такая бурая корка.
По Аристарховому горлу прошла судорога.
— А еще есть просто холодное молоко — продолжал Степан, поневоле увлекаясь — Из погреба. Это самое вкусное молоко. Особенно в такую жару, как сейчас.
— Ня-ав! — вырвалось из Аристарховой пасти. Однако Степан настолько уже увлекся рассказом, что этого не заметил.
