Путешествие по Земле снова отложили. Но торопиться не было никакой необходимости. Остающиеся на Земле решили ждать товарищей в Ленинграде.
Владилен связался с дежурным по космодрому, и ему сообщили, что семь мест будут оставлены в ракетоплане, отлетающем на Марс четвертого октября.
Узнав об этом, Озеров обиделся.
— Ты даже не счел нужным узнать мое решение, — сказал он Волгину.
— Зачем, если оно и так ясно.
— Тебе ясно…
— И тебе тоже, — перебил Волгин. — Сознайся!
Виктор недовольно поморщился, но ничего не ответил. Волгин рассмеялся.
— Вот видишь, — сказал он.
— Сколько времени займет ваш полет?
— Не более одной недели.
— Ну, это не так страшно. Ладно, я останусь.
Все время стояла прекрасная погода. Они знали, что это делается для них, — Ленинград освежался дождем по ночам. И пользуясь этим, космонавты и Волгин каждый день предпринимали поездки с познавательными целями. Они побывали в окрестностях города, в радиусе до трехсот километров, осмотрели все знакомые им места, посетили Ладожское озеро и Кронштадт. Но самый город все еще был им, в сущности, незнаком. И Волгин сразу понял, что приглашение Второва пройтись, переданное ему Виктором, имеет целью увидеть наконец новый Ленинград вблизи, а не с воздуха.
— Кто еще? — спросил Волгин.
— Пойдут все.
— Я готов.
— Сразу после завтрака. Вернемся вечером.
И это не могло удивить Волгина. Уйти из дому на весь день было в девятом веке совсем просто. Погода не грозила неприятными сюрпризами, голод можно было утолить в любой автоматической столовой, бояться утомления не приходилось. Антигравитационный пояс избавлял человека от усталости. И даже если бы экскурсанты зашли слишком далеко, они могли в любой момент вызвать дежурный арелет и вернуться на нем домой.
Космонавты надели пояса сразу по приезде в Ленинград. Как со всем, что их окружало, они освоились с поясами удивительно быстро. Все носили современные костюмы. А Станиславская и волосы причесывала по-современному. Мельникова поступила бы так же, хотя бы из чувства дружбы, но ее прическа и так очень напоминала прическу Мэри, и кроме того, она знала, что ее золотистые волосы, свободно падающие на плечи, идут ей.
— Куда мы пойдем? — спросил Волгин, когда все собрались на веранде.
— Куда глаза глядят, — пошутил Второв. — Не все ли равно? Выйдем из дому и пойдем, например, направо.
— Или налево, — добавил Всеволод Крижевский.
— Или налево…
По совету Владилена повернули направо.
На улицах было много народа. Привыкнув к арелету, Волгин думал, что современные люди редко ходят пешком, но увидел, что ошибся. Пешеходов было нисколько не меньше, чем в его время.
Волгина и космонавтов узнавали сразу, это было видно по взглядам, но никто почему-то не приветствовал их. Такое поведение людей удивило всех космонавтов, и Второв в шутливом тоне спросил, почему жители города игнорируют гостей.
— Это не так, — ответила Мэри (Волгин переводил ее слова). — Но если каждый встречный станет здороваться с вами, то отвечать на приветствия будет очень утомительно. Они это хорошо понимают.
— Прямо военная дисциплинированность, — пошутил Второв. Только Волгин нисколько не удивился. Он лучше друзей знал чуткость и деликатность своих новых современников. Все они думали так, как думала Мэри. И не нужно было предварительных распоряжений, как предполагал Второв, каждый сам понимал, как вести себя.
Снизу, с земли, внешний вид города был совсем другим, чем сверху, из арелета. Дома были почти не видны, их закрывали росшие перед фасадами густые деревья. Улица напоминала сад. Впечатление усугублялось полным отсутствием каких-либо оград.
Тротуары, очень широкие, состояли из разного цвета параллельных полос, движущихся с различной скоростью. Самая быстрая шла посередине, к краям тротуара скорость замедлялась, а самые крайние были неподвижны. Космонавты выбрали крайнюю правую полосу.
Средняя часть улицы — проезжая — была сравнительно узкой, над ней на разной высоте плыли арелеты разных расцветок.
У самого тротуара, почти касаясь земли, медленно двигались длинные прозрачные арелеты, сделанные словно из тончайшего стекла. Иногда они были совершенно пустыми, без единого человека внутри, что указывало на автоматическое управление. Мягкие кресла в них тоже были прозрачны и плохо различимы.
