— Говори, мразь! — орал Стону, брызгая в лицо наемника слюной. — Кого ты впустил? Кто последний заходил сюда! Говори же!
— Мистер… — пролепетал тот, — вы же сами разрешили входить сюда миссис Анне! Она только что была здесь и вышла!
Их обеих нашли в хижине Надин. Они сидели, обнявшись, и выглядели очень мужественно, несмотря на измазанное растекшимся макияжем лицо Надин..
Стоун устроил допрос всем троим. Оказалось, что Анна никому не говорила, что вычислила личность Догса — Надин догадалась сама, причем в первый же день, вернее ночь, а доктор случайно нашел в ящике стола старую помятую листовку с просьбой посодействовать в поимке особого опасного преступника Догса.
Надин рассказывала свою историю спокойно, с вызовом глядя в глаза Стоуну, отчего тот еще больше заводился и переходил на неприличный крик. Она не пыталась отпираться. На первом же допросе призналась, что люто ненавидела Догса и желала ему смерти еще до их встречи. Поняв, с кем ее свела судьба, решила, что такого шанса упускать нельзя. После недолгих раздумий, Надин решила заразить террориста — наполнила шприц кровью одного из больных лихорадкой Ласса и вколола ее Догсу. Меры предосторожности действительно были приняты с самого начала, поэтому Надин не опасалась, что заразится доктор или Анна. В нужный момент медсестра подменила анализы на другие, для того, чтобы доктор Полянски назначил неправильное лечение. Однако с самого начала Надин поняла, что Стоун опасен, и решила его нейтрализовать. Оказалось, что она не только закрутила с Питером «роман», но и периодически подсыпала ему в виски немного снотворного, чтобы Стоун поменьше интересовался подопечным.
Самолюбие Питера было уязвлено. Он решил во чтобы то ни стало упечь за решетку эту потаскушку. Хотя понимал, что это трудно будет сделать — фактически Догс умер от рук Анны.
В отличие Надин, Анна была очень эмоциональна. Она срывалась на крик и патетику так же как в первый свой разговор со Стоуном:
— Я не собиралась убивать этого нелюдя! Поверьте, мистер! Но когда я невольно услышала ваш разговор, уже не могла думать разумно! Поймите, бог не дал мне детей, поэтому Надин полюбила как родную дочь! Я не могла допустить, чтобы ее молодость и красота были загублены в тюрьме. Это ужасная судьба! Отвратительная! В двойне отвратительно попасть туда из-за такой мрази, как Догс! И я решилась! В миг! Пошла и убила. Не думала, что это окажется так легко и физически, и морально…
— И что вы собираетесь делать, мистер Стоун? — спросил доктор Полянски, кода допросы были закончены.
— Грузить всех троих в машину и вести туда, где их засудят, — ответил Стоун, пожав плечами.
— Простите, кого троих? Вы имеете ввиду и меня?
— Нет, доктор, вашу мать, вас то за что? Вы честно выполняли свой долг. Я, кстати в этом уверен, потому, что выкрал ваш дневник и все прочитал. Я подразумеваю Надин, Анну и тело Догса.
— Ничего не получится! Тело необходимо сжечь. Вы представляете, насколько опасно тащится по такой жаре несколько дней с телом человека, который болел острозаразной лихорадкой!? Тем более к тому времени пока вы довезете, от него немногое останется.
— И что вы предлагаете? Оставить этих двоих безнаказанными? Вы понимаете, черт вас побери, что они наделали? Преступник избежал наказания! Он сдох! Не будет суда и следствия.
— Уверяю вас, преступник наказан — он умер мучительно. Вы хотите, чтобы и после смерти он своим гниющим заразным телом губил чужие жизни?
Стоун уезжал ночью. Он пообещал вернуться вместе со следователем, но был уверен, что никогда больше не увидит этот страшный госпиталь.
