- Но ведь мы только целуемся. - И ее влажные губы нашли его рот.
Рик пытался противиться, но, когда ее язык коснулся уголка его рта, он откинул голову чуть в сторону, чтобы было удобнее, и поцеловал ее с такой страстью, что она застонала.
- Ричард, подожди! - прерывисто дыша, проговорила она.
Он отстранился. Ну что он за кретин! Не сдержался и напугал бедную девочку…
Моника откинула одеяло и отодвинулась. Рик не сразу понял, что она встает с кровати.
Его охватила паника. Неужели он на самом деле так напугал ее?
- Куда ты?
- Ш-ш-ш! - И она чмокнула его в щеку. - Никуда. - Стоя в двух шагах от кровати, она наклонилась, взялась за подол платья и начала его поднимать. Лиф платья был довольно узкий, и слезало оно мучительно долго.
За спиной у Моники на комоде горел ночник, и в его свете ее молодое тело было таким ослепительно красивым, что Рик чуть с ума не сошел. Когда она наконец стянула платье, у него пересохло в горле и стало больно дышать. Она расстегнула застежку на спине, спустила бретельки и сняла бюстгальтер. Потом повернулась и бросила его на спинку стула. Увидев ее грудь в профиль, Рик обомлел от восторга.
Оставшись в одних трусиках - если этот кружевной треугольничек можно назвать трусиками, - она снова нырнула под одеяло и прильнула к Рику всем телом. Он чувствовал, как ее соски щекочут его сквозь рубашку.
- Моника, ты сошла с ума! - с трудом ворочая языком, выдавил он.
- Дверь заперта.
- Не в этом дело.
- Ричард, сними рубашку, - тихо попросила она.
- Ты меня не слышишь? Это плохо кончится. - Нет, от нее точно можно с ума сойти. Господи, помоги!
Моника положила ладонь ему на руку, пониже плеча, и сжала бицепсы.
- А мы будем делать только то, что уже делали. И больше ничего.
- Да? - усомнился Рик.
Моника взяла его ладонь и положила себе на левую грудь. И он, безвольный негодяй, ей это позволил. Но у нее такая теплая, нежная кожа, что оторвать ладонь выше его сил.
- Сними рубашку. Пожалуйста…
- Но Микеле…
- Он думает, что я сплю.
- Моника, ты не понимаешь. - Рука Рика, словно независимо от него, уже ласкала ее грудь. - Мне на самом деле трудно.
- Почему? - спросила Моника, и ее сердце застучало прямо ему в ладонь.
Нужно быть до конца честным и напугать ее как следует.
- Потому что я хочу большего. Того, что нельзя. Хочу ласкать тебя всю. Ведь я мужчина. И хочу всего. Теперь поняла?
Какое- то время она молчала, а потом тихо сказала:
- Я тоже хочу всего.
Рик ругнулся с такой горячностью, что она вздрогнула и отодвинулась.
- Прости меня, детка! - Он обнял ее и снова привлек к себе. - Дело во мне. А не в тебе.
Она снова уткнулась ему лицом в грудь и тихонько вздохнула.
- Ты меня все время пугаешь.
- Знаю. - Какого черта он ее к себе прижимает? Чтобы она почувствовала, что Везувий вот-вот заговорит? Да одно это должно ее предостеречь. И заставить подумать о том, что может произойти, если они не будут соблюдать осторожность. Залез в кровать, позволил ей раздеться, а теперь рассуждает об осторожности! Идиот!
- Ричард?
Он знал этот тон: теперь жди беды.
- Да, Моника?
Она засмеялась.
- Ты говоришь ну прямо как мой папа.
- Отлично. - Говорит-то он как папа, зато испытывает совсем не отеческие чувства.
- А ты снимешь рубашку?
Рик проглотил ком в горле. Может, все-таки рискнуть уйти. Ведь Микеле основательно набрался.
- Помнишь, как мы с тобой были на пляже? - спросила Моника, а ее пальцы уже проникли в распахнутый ворот рубашки и играли волосками на его груди.
Еще бы он не помнил! Да он каждую ночь вспоминает, как впервые увидел ее обнаженную грудь и как вдруг прижались к его телу упругие розовые соски.
- Ну ладно, сниму. Но только рубашку. - И Рик стянул с себя рубашку. Отлично. Настоящий джентльмен! Что он делает, черт побери?! Рик швырнул рубашку на пол и, обхватив Монику за талию, прижал к себе.
Она тихо застонала, и, услышав этот стон наслаждения, он ощутил мощный прилив желания. Моника прильнула к нему еще теснее, распластав грудь у него на груди, и он снова пожалел, что пошел у нее на поводу и снял рубашку. Но всплеск разума длился пару секунд. Моника обвила его руками за шею, а потом принялась поглаживать спину.
