Еще ее держали с этими людьми деньги. Алена любила одеваться дорого. Но… она понимала, что не обладает совершенным вкусом, — хотя боялась в этом признаться даже самой себе. Это было единственное, что ее расстраивало. Необъяснимый феномен: она, такая яркая красавица-блондинка, вроде наденет дорогущие обтягивающие брючки, желтенькую шелковую блузку, босоножки от какого-то там модного дома, — но стоит появиться рядом скромной рыжей Нике в ее простых джинсах — и на нее все смотрят, как на королеву, а Алена в своих роскошных брючках отодвигается на второй план. Саша тоже это замечал. Говорил, усмехаясь, про Нику: «Просто у нее есть стиль, а у тебя — нет!» Но он все равно гордился своей красивой девушкой, хотя, когда они оставались один на один, нередко ругался с Аленой из-за ее расточительности.
Теперь он будет долго злиться, подумала Алена. Причем на нее! Этот парень, Антон, просто-таки смешал с землей их самолюбие, покалечил Мишаню, а затем ушел вместе с ней. Что они теперь скажут?! Ей было и страшновато, и весело — еще бы, она достойна того, чтобы из-за нее дрались мужчины.
Слава Богу, Саши до сих пор не было дома. К вечеру вернется, но ему будет не до Алены, потому что вечером они идут на дело. Надо же им на жизнь зарабатывать.
На диване, прикрывшись старой шторой, спал Коля. Он в ночном побоище не участвовал. Сегодня, на вечернем деле, состоится его боевое крещение — парень выступит в роли подсадной утки. Алене надо будет одеть его, просветить относительно «голубой» этики и манеры поведения — она лучше всех информирована в этом вопросе, потому что у нее много друзей среди геев.
Размышляя о вечернем деле, Алена на цыпочках прокралась к своей кровати, не раздеваясь, свалилась поверх покрывала и уснула. До вечера надо отдохнуть.
После полудня ее разбудил громкий стук и голос Саши:
— Ты здесь?!
Коля уже куда-то пропал. Алена, толком не просыпаясь, подошла к двери. Бессильными руками попыталась открыть замок. Дверь прыгала под Сашиными ударами, мешая девушке, она огрызнулась:
— Прекрати ломиться!
Он остановился перевести дух, и Алена, наконец, справилась с тугим ригелем.
Дверь распахнулась, едва не сбив ошеломленную девушку, Саша ворвался в комнату:
— Где эта сволочь?!
Она мигом проснулась. Это что за наезд?!! Он думает, что Алена прячет у себя Антона?! Саша метнулся к стенному шкафу и патетическим жестом схватился за створки. Лучше бы он этого не делал: шкаф оказался заперт, что разозлило Сашу еще больше. Дверцы словно бы слегка поддавались, они могли так ходить, если бы их кто-то сильный держал изнутри… Саша резко дернул, срывая дохлый замок. Забыл, что его мамаша, отдавая эту никчемную комнату без окон своему беспутному сыну и его друзьям, заперла здесь старый хлам. Впихнутые с превеликим трудом в тесный шкаф раритеты радостно рванулись на свободу. Саша судорожно схватил прилетевший прямо в руки древний патефон, дернулся за золоченой статуэткой, но опоздал. Более того, выпустил и патефон. Все это с грохотом рухнуло на пол, а бедный парень руками пытался удержать поток остального имущества, которое чуть замешкалось на вылете. Алена, онемев, смотрела на кавардак. Потом подошла к застывшему в позе атланта Саше, закинула поверх кучи барахла выпавшую статуэтку и попыталась сбоку приладить патефон. Безрезультатно. Тогда она впихнула патефон, как придется — так, что в следующий раз он снова выпадет в первую очередь. Затем мужественно придавила дверь и предложила:
— Давай, тащи гвозди, забьем это дело.
Саша отправился на поиски гвоздей. Он ошеломленно помалкивал. Без приключений забили дверь и сели на диван отдохнуть. «Хорошо, что это случилось, — подумала Алена. — Надеюсь, у него было время выпустить пар и успокоиться…»
— Я здесь одна, — с запозданием разъяснила она. — Тоник ушел, мы еще вчера расстались, на улице, так что нечего изображать из себя ревнивого мужа.
Тут дверь повторно распахнулась, и ворвался Мишаня. Лицо бледное и опухшее, рука на перевязи. Обратился подчеркнуто к Саше:
— Ну, что ты с ней решил?
— Пока ничего, — процедил Саша.
Повисла неприятная тишина. Алена поняла, что ее считают в чем-то виноватой. Мишаня надавил ей на плечо, девушка села. Он тяжело спросил:
