— Чем больше ты мне о них рассказываешь, — Голд взглянул на него с сомнением, — тем меньше во мне уверенности, что это хорошая идея. Может, мне стоит прихватить винтовку и немного зажигательных патронов — так, на всякий случай?
— Не помешает, — загадочно улыбнулся Моррисон.
Голд отвернулся, бормоча под нос, и стал набивать карманы всякой всячиной — должно быть, полезной. Моррисон взглянул на небольшую стопку старых комиксов о супергерое, каждый в чехле из полиэтилена, предотвращающем старение бумаги. Нелегко было соотнести Голда и идеализированного, мускулистого героя, красовавшегося на обложках. Голд тоже был крупным мужчиной и находился в великолепной для его лет форме, но ничего сверхчеловеческого в нем не чувствовалось. Впрочем, подумалось Моррисону, трудно ожидать большого реализма от той среды, где женщин, как правило, отягощали тяжелые груди, но не головы. Подняв глаза, он увидел, что Голд закончил приготовления и смотрит на него выжидающе.
— Я дороги не знаю, Шин, так что машину вести тебе. Моррисон улыбнулся и покачал головой:
— На машине мы не поедем, Лестер. Эльфы живут в своем обособленном мире — в стране-под-горой. Это древний мир, много древнее нашего, и входы туда можно пересчитать по пальцам. Когда-то давным-давно все было по-другому, но эльфы вели жестокую и кровопролитную войну с кем-то или с чем-то, о которой они до сих пор не хотят говорить. Непонятно, выиграли они эту войну или проиграли, но тысячи лет назад они отступили к подножию горы и перекрыли почти все пути к себе. Что, по сути, означает: отсюда к ним не попасть. Только по приглашению. К счастью, я значусь в их гостевом списке, поскольку я бард, так что стоит мне щелкнуть пальцами, а потом каблуками — и мы на месте.
— Шин.. Ты сегодня случаем не курил ничего такого? — задумчиво глядя на Моррисона, спросил Голд.
— Знаю, знаю, — рассмеялся Моррисон, — это звучит по-дурацки даже для Шэдоуз-Фолла, но эльфы живут по своим законам, и образ мысли у них тоже не такой, как у нас Доверьтесь мне: я уже делал это не раз. У вас шкаф есть?
— Разумеется, у меня есть шкаф. Что за странный вопрос?
— Не мог бы я на него посмотреть? Прошу вас.
Голд тяжелым взглядом окатил Шина, сильно подозревая, что тот над ним издевается, и повел гостя из своего музея. Тщательно закрыв дверь на замок, он предложил Моррисону пройти в следующую комнату. Это была спальня — чистенькая, уютная и почти начисто лишенная индивидуальности. Создавалось впечатление, что оборудованием и меблировкой спальни занимался опекун, к тому же начисто лишенный воображения. Моррисон внутренне содрогнулся, но быстро погасив неприязнь, все внимание сосредоточил на шкафе — напоминающей большой монолит и вызывающе заурядной махине, стоявшей у дальней стены. Одобрительно кивнув, Моррисон подошел к шкафу и открыл дверцу. Аккуратные ряды одежды на вешалках встретили его взгляд.
— И что теперь? — поинтересовался Голд. — Скажем «привет» и будем дожидаться ответа?
— Не совсем так. — Сдвинув в сторону тяжелое пальто, Моррисон забрался в шкаф. — За мной, Лестер. Здесь полно места.
С сомнением покачав головой и пригнувшись, Голд шагнул к Моррисону и встал рядом.
— Даже не верится, что я это делаю, — сказал он. — И очень рад, что никто меня сейчас не видит. А то могут подумать, будто мы с тобой занимаемся некой странной сексуальной практикой.
— Я в практике не нуждаюсь, — отрывисто бросил Моррисон. — Опыта хватает.
Голд остро посмотрел на него. Моррисон засмеялся, протянул руку и плотно захлопнул дверцу. Долгое мгновение ничего не происходило. Было темно, душила клаустрофобия, но Голд находил утешение в родном запахе висевшей в шкафу одежды. Не видя, а скорее чуя Моррисона рядом с собой, он вдруг начал чувствовать, как стало шириться расстояние между ними. Затем появилось ощущение пространства вокруг него самого: то ли шкаф вдруг начал расти вширь, то ли сам он стал невероятно сжиматься. Он попробовал было рукой дотянуться до Моррисона, но остановил себя. Это могло показаться слабостью, а Голд в последнее время не позволял себе слабостей. Ржавчине только дай начаться, и потом уже ничем не остановишь. Позволь себе только раз почувствовать старость...
