– Вы уже рассказывали о Катрин. Я спрашиваю о вас. – Жан-Марк схватил Жюльетту за плечи и заставил посмотреть ему в глаза. – Скажите мне, вас изнасиловали?
– Нет.
Дыхание с хрипом вырвалось из груди Жан-Марка, и он ослабил хватку на плечах девушки.
– И на том спасибо. Меня и так корежит чувство вины – не хватало, чтобы еще и с вами случилась беда.
– Вины у вас больше чем достаточно. Почему вы не приехали?
– У меня были срочные дела в Тулоне. Когда пришло письмо от преподобной матери, я заехал в Вазаро и послал Филиппа в аббатство за вами и Катрин. Он должен был приехать много дней назад и вывезти вас оттуда.
– Возможно, у него тоже были «дела», и он не счел благополучие Катрин достаточно важным, чтобы тратить на нее свое драгоценное время.
– Не знаю, почему его нет. – Губы Жан-Марка сжались в полоску. – Но я намерен отыскать его.
– Зачем? Вы опоздали на два дня. – Жюльетта почувствовала слезы на глазах и заморгала, пытаясь справиться с собой и не заплакать. – Они причинили ей такую боль, Жан-Марк!
– Я знаю. – Жан-Марк пристально посмотрел на девушку. – Я буду сожалеть об этом до конца своих дней. Теперь все, что я могу сделать, – это попытаться как-то исправить причиненный вред. Вы уверены, что с вами ничего не случилось?
– Ничего существенного. – Жюльетта нахмурилась. – Ах да, забыла! Мне пришлось убить бандита.
Еле заметная улыбка тронула суровые черты Жан-Марка.
– Вы не считаете важным убийство человека?
– Он был негодяем. Он насиловал Катрин.
Улыбка слетела с лица Жан-Марка.
– Сожалею, что вы лишили меня этого удовольствия.
– Там был и другой. Если узнаете, кто он, сможете убить его.
Жан-Марк поклонился.
– Какое великодушие, Жюльетта! А теперь поведайте, как вам удалось спастись от резни в аббатстве.
Девушка коротко рассказала ему о происшедшем и о помощи Франсуа Эчеле и Дантона.
– Франсуа Эчеле… – задумчиво пробормотал Жан-Марк. – Я перед ним в долгу.
– Уверяю вас, он помог нам очень неохотно.
– Охотно или нет, он спас вас.
– Верно. – Жюльетта откинула одеяло и выпрыгнула из постели в белой ночной рубашке с высоким воротом и длинными рукавами. – Нам надо поговорить. Пойдемте на кухню, я поищу вам что-нибудь поесть.
– И мне будет даровано прощение?
В голосе Жан-Марка за насмешкой скрывалась глубокая усталость и печаль. Жюльетта впервые заметила темные тени под его глазами и слой пыли, покрывавший элегантный темно-синий плащ. Она неожиданно ощутила острое желание оберечь его. Ее гнев и возмущение вдруг испарились.
– Вы любите Катрин. И никогда не причинили бы ей вреда. Просто по глупости вы доверились легкомысленному Филиппу.
Легкая улыбка тронула его губы.
– Я и забыл ваш острый язычок. Помнил только… – На мгновение Жан-Марк замолчал, глядя на Жюльетту. – Как любезно с вашей стороны не подозревать меня в злом умысле, а только в глупости!
– Но вы сами обязаны были приехать за ней. Какие дела могли быть важнее этого, что вы…
– В прошлом году Национальное собрание конфисковало у меня для своего флота восемь кораблей, – прервал ее Жан-Марк. – Я надеялся спасти часть своих грузов, что оставались на складах в Тулоне, прежде чем эти все пожирающие ублюдки заграбастают и их. В тот момент это показалось мне очень важным.
– Восемь кораблей? Но это же очень много!
– Они бы забрали все, если бы я, предвидя это, не отослал большую часть флота Андреасов в чарлстонскую гавань два года назад.
– Вы знали, что они заберут ваши корабли?
Жан-Марк мрачно кивнул:
– О да, при первой же возможности или под любым предлогом. Большинство блистательных членов их Национального собрания так же продажны, как аристократы, которых они свергли. Единственный способ справиться с ними – подкупить их или уклониться от обязательств.
Жюльетта вздрогнула.
– Похоже, мир полон воров и убийц. Франсуа пытался объяснить мне, почему напали на аббатство, но я так и не смогла этого понять. И никогда не пойму.
– Как можно понять безумие? – пояснил Жан-Марк. – Бог мне свидетель, Жюльетта, я послал Филиппа отвезти вас обеих в Вазаро, потому что в Париже было неспокойно. Если бы я только предположил, что на аббатство может быть совершено нападение, а вам грозит опасность, я бы примчался сам. – Его губы скривились. – Вы правы, я поступил глупо.
