Водери крепко обнял Касси, прошептав ей на ухо:
— Будьте счастливы, милая!
Касси уловила в ласковых глазах друга понимание. С пленительной улыбкой она прижалась губами к его широкому плечу, и в глазах ее блеснули слезы.
Водери прошептал ей на ухо последние слова:
— Может быть, вам и нужно остаться у этого странного человека!
Обняв ее за плечи, он откинулся и пристально посмотрел в ее фиалковые глаза. В них он искал окончательное подтверждение ее выбора остаться во власти врага. Касси спокойно встретила его вопросительный взгляд, подняв подбородок и решительно улыбнувшись ему.
— Никто из вас никуда не пойдет! — Слова были мрачны, как ночь, и так же угрожающи.
Пара разжала объятия, словно их разъединил меч Уилла, который тот держал у широкой груди.
Они были правы: охраны не было. Ее и не требовалось, раз он наблюдал за хижиной из леса. Он видел, как Касси соскользнула вниз по односкатной крыше, и не удивился. Однако его задело, что она предпочла убежать с этим человеком, а не остаться с ним в Уилде. Глупец! — бранил он себя. Совершенный глупец! Чего же еще желать заложнице, как не освободиться от убийцы своего отца? Просто она хочет убежать с человеком, которого любит, об этом красноречиво говорит их прерванное объятие.
— Уилл, я намерена остаться! — Касси двинулась к разъяренному рыцарю, но остановилась, застыв от ледяного взгляда черных глаз.
Намерена остаться? Ха! Она снова дурачит его сладкой ложью, моля о милости к себе и своему «другу». Когда он поумнеет? Он всегда поддается на ее льстивые утверждения, хотя умом понимает, как они неискренни!
Он много сделал, чтобы устроить побег Водери и выбрать место, где настигнет его одного в лесу. Да, одного, без Касси, которая бы вмешалась, когда он стал бы добиваться от него правды, и видела бы неотвратимое наказание за злодеяние.
Несмотря на гнев, он поймал себя на том, что не в состоянии прикончить Водери у нее на глазах. Теперь она разрушила этот план и доказала, что он глупец!
Сквозь зубы он процедил приказ:
— Назад, в дом!
Расширившимися от страха глазами Касси смотрела на мужчин. Она безмолвно отказалась идти, не желая оставлять Водери наедине с крутым нравом Уилла.
В отличие от своих пленников, Уилл прекрасно знал, что хижина окружена его людьми, старающимися уловить каждое слово. Поступок Касси был сокрушительным ударом по его гордости. Проявив к Касси такую терпимость, что она оказалась способной освободить Водери, он, конечно, упал в глазах сподвижников.
— Оба в дом, и немедленно!
Водери повернулся и положил руки на плечи Касси, подталкивая ее к двери. Ноги, казалось, не слушались ее. Они двигались сквозь тишину поляны под осуждающими взглядами. Касси внимательно смотрела на неровную землю и только один раз подняла взор, чтобы увидеть смущенное лицо Клайда, обиженное и осуждающее. Она тотчас же опустила глаза на унылую землю и покрытые льдом лужи.
На середине поляны Уилл резко скомандовал, чтобы через час двое снова принесли в дом веревки.
Касси, продрогшая насквозь как от унижения, через которое прошла, так и от стужи, размечталась об облегчении, которое сулит ей огонь камина. Не тут-то было! Как только они прошли в дверь, она захлопнулась за ними с таким треском, что затряслись стены. Повернувшись спиной к огню, они с Водери смотрели в лицо мрачному человеку, невероятный гнев которого подчеркивался ярким пламенем.
Молчание затянулось. Уилл старался обуздать свой неистовый нрав, но этому препятствовала Касси, стоящая так близко к французскому рыцарю, словно она черпала в нем силу.
Незамеченная поглощенными своим молчаливым противостоянием людьми, Беата скользнула по лестнице, прошла вперед и обняла Водери. Уилл был ошеломлен, Касси меньше, потому что знала об истории с «блестящим рыцарем». Даже Водери удивился, что не помешало ему заключить Беату в свои объятия.
— Я не причинил, да и никогда не причиню вреда этой хрупкой бабочке, — тихо сказал Уиллу Водери, посмотрев на него поверх растрепанных рыжевато-каштановых локонов, покоящихся на его груди. — Такая встреча, конечно, доказывает, что это правда!
