Он пойман. Мышь и мышеловка. Он бежит по лабиринту одержимого ученого, а выхода нет.
«Но Хабер не безумный ученый, — тупо думал Орр, — он вполне нормален. Только возможность использовать мои сны вывела его из равновесия. Он участвует в игре и наслаждается своей ролью. Он использует свою науку, как средство, но цели его благородны. Он хочет усовершенствовать человечество. Разве это плохо?»
Голова снова заболела. Он опять погрузил ее в воду, когда зазвонил телефон. Орр торопливо вытер лицо, вернулся в темную спальню, нащупал трубку.
— Орр слушает.
— Говорит Хитзер Лилач, — послышался негромкий альт.
Орра охватило необыкновенное чувство удовольствия, как будто в мозгу у него расцвел цветок.
— Алло! — сказал он.
— Хотите встретиться и поговорить?
— Да, конечно.
— Я хочу сказать, что трудно найти повод для отказа от усилителя. Похоже, тут все в порядке. Все меры предосторожности приняты, все проверки произведены, теперь прибор зарегистрирован в департаменте. Он настоящий профессионал. Не знаю уж, кем он был, когда вы в первый раз разговаривали со мной. Человек не может занять такой пост, если он не достиг совершенства в своем деле.
— Какой пост?
— Ну как какой? Директора правительственного института!
Ему нравилось, что она часто начинает свои яростные презрительные предложения слабым, примирительным «ну». Она сама выбивала почву из-под своих слов, заставляя их повиснуть без поддержки. Храбрая, очень храбрая женщина.
— О, да, понимаю, — неопределенно сказал он.
Доктор Хабер стал директором на следующий день после того, как Орр получил свою дачу. Дачу он видел во время единственного сеанса, длившегося всю ночь, они больше этого не пробовали. Гипнотическое внушение содержания сновидений ночью оказалось неэффективным, и в три часа ночи Хабер сдался, подключил Орра к усилителю, который весь остаток ночи питал его сны, и оба смогли отдохнуть.
На следующее утро состоялся очередной сеанс, такой сложный и путаный, что Орр так и не понял, что он изменил сам, а что навязал ему доктор Хабер. Он уснул в старом кабинете Орегонского онейрологического института, а Хабер организовал себе продвижение.
Но было и другое: климат стал чуть менее дождлив после сна, возможно, изменилось и еще что-то, но Орр не был в этом уверен.
Он возражал против такого количества эффективных снов за короткое время. Хабер немедленно согласился и разрешил пять дней отдых без сеансов. Хабер в конце концов был добрым человеком. К тому же он не хотел убивать гусыню, несущую золотые яйца.
«Гусыня. Точно. Полностью мне соответствует, — подумал Орр. — Безвестная белая глупая гусыня». Он поймал себя на том, что не слушает мисс Лилач.
— Простите, — сказал он, — я что-то прослушал. У меня болит голова.
— Вы здоровы?
— Да. Я просто устал.
— У вас был тревожный сон о чуме. После него вы выглядели ужасно. У вас так после каждого сеанса?
— Нет, не всегда. Это был тяжелый сеанс. Вероятно, вы и сами это поняли. Вы организуете нашу встречу?
— Да. В понедельник ленч. Вы ведь работаете в Нижнем городе на фабрике Брелфорта?
С некоторым удивлением он вспомнил, что это так. Гигантский проект Гривилль-Уматилла, по которому планировалось дать воду в несуществующие города. Джон Дэй и Френч Глен больше не существует. В Орегоне нет больше городов, кроме Портленда. Он больше не чертежник в бюро проекта, а работает в частной фирме на Старк-стрит.
— Да, — сказал он, — у меня перерыв с часу до двух. Можем встретиться у Дэйва на Анкенн.
— С часу до двух подходит. Итак, у Дэйва. До понедельника.
— Одну минуту! — сказал он. — Послушайте, не скажете ли вы мне, что говорил доктор Хабер о сне, пока я был в гипнозе? Ведь вы все слышали.
— Да. Но я не могу этого сделать. Я не могу вмешиваться в лечение. Если бы он хотел, что вы знали, он бы сам вам сказал. Не могу. Это не этично.
— Вероятно, вы правы.
— Простите меня. Значит, в понедельник?
— До свидания, — сказал он.
Его внезапно охватила депрессия и дурные предчувствия. Он повесил трубку, не слушая ее прощальных слов. Она не сможет ему помочь.
Она храбра и сильна, но не настолько.
Возможно, она видела или почувствовала изменение, но отбросила его, отказалась.
