Возможно ли, что убийца нанесет удар здесь и не станет ждать Нью-Йорка? Если так, то осталось мало времени. Почему этот сварливый сенатор такой упрямый?
Громкий взрыв внезапно потряс площадку, на мгновение оглушив Михаила. Он донесся с того самого места, где стояла его машина. До него уже донесся отвратительный запах кордита [26], хорошо знакомый Михаилу по Афганистану.
В автомобиле установлено взрывное устройство.
Михаил повернулся, быстро вышел на улицу и нанял первое попавшееся такси. Не стоило предоставлять убийце, подложившему бомбу, второй шанс. Кто-то рассчитывал, что он сам выведет машину. Каким же он был дураком, беззаботным, но удачливым дураком.
Бостон
— Вы уверены? Вы уверены, что с ней все в порядке? — Валентина говорила по платному телефону, висевшему в коридоре за кулисами. У Кристы лихорадка, а она здесь, в бостонском театре «Уилбер», за две сотни миль от дочери.
— С ней все в порядке, — заверила ее няня. — Жар немного спал и продолжает спадать. Кризис миновал.
— Вы оботрете ее мокрой губкой, если снова начнется жар? И позвоните мне тотчас же. В любое время.
— Конечно, мисс Ледерер. Пожалуйста, не беспокойтесь.
Валентина медленно повесила трубку и поспешила в артистическую, где собрались двадцать два актера и статисты, все измученные после генеральной репетиции.
— Наконец-то пожаловала королева, — саркастически бросила Орхидея.
— Извините меня… извините, — бормотала Валентина, пробираясь между вытянутых ног. Кит тепло улыбнулся ей и похлопал по сиденью рядом с собой. Она уселась там, пытаясь подавить обиду, причиненную сарказмом Орхидеи. Пора ей посмотреть правде в глаза — они теперь настоящие враги. Орхидея ненавидит ее, и Валентина жалела, что не может чувствовать того же. Наверное, тогда ей было бы легче.
— С Кристой все в порядке? — шепотом спросил Кит.
— Слава Богу, жар у нее спадает. И она выпила немного апельсинового соку.
Он сжал ей руку.
Валентина посмотрела по сторонам. Актеры работали сверхурочно, усваивая множество измененных в последнюю минуту реплик, стихов, и теперь выглядели усталыми и раздраженными от предпремьерной нервозности. Патрик Суэйзи, сидевший рядом с элегантной Вайноной Райдер, зевал. Джина побледнела от волнения. А рядом на нее кровожадно поглядывала Беттина.
— Вы превосходные актеры, самые лучшие, — хвалил собравшихся Пит Мадзини, накачивая их перед выступлением. — Каждый из вас — звезда, и завтра вечером мы докажем это.
На нем был черный кашемировый пиджак и белый шелковый аскотский галстук, высоко обхватывающий шею.
— Мы здесь в Бостоне для того, чтобы «отбросить накладки», как говорите вы, американцы. Кит и я будем среди публики и прислушаемся к мнению, хорошему и плохому.
Мадзини продолжал критиковать сделанные ими ошибки и анализировать те части, где, как он считал, постановка нуждалась в доработке. Валентина сначала слушала внимательно, потом ее мысли стали уноситься течением куда-то в сторону. Мадзини выглядел усталым, словно находился под каким-то тяжким гнетом. Пока режиссер говорил, он постоянно поднимал правую руку к шее и нервно теребил галстук.
В последнюю неделю он, невзирая на жару, каждый день надевал аскотский галстук или свитер с высоким воротником.
Другие руководители постановки тоже коротко выступили, и собрание закончилось.
Валентина решила вернуться в отель и позвонить снова няне, чтобы узнать о состоянии ребенка.
— Вэл, останься на минутку, — позвал Мадзини, когда она собиралась выйти.
В опустевшей артистической Мадзини налил им черного кофе. Когда он подавал ей чашку, его галстук сдвинулся, и она увидела ужасный красный кровоподтек.
— Что у тебя с шеей?
Режиссер вспыхнул.
— Это… а, моя новая подружка. Она очень-очень темпераментная.
— Да? В таком случае, я надеюсь, что она никогда не рассердится на тебя по-настоящему, — сказала Валентина, на самом деле не поверив ему. — О чем ты хотел поговорить со мной?
Полчаса спустя после того, как они обсудили последние изменения в интерпретации ее роли, Валентина наняла такси и, погрузившись в раздумья, поехала в отель. Когда в точности Мадзини начал носить аскотские галстуки и свитера с высоким воротом? Не тогда ли, когда Беттина уволила Джину и вскоре взяла назад, по настоянию Мадзини?
