— Я не говорила, что ее уволили. Ей разрешили уйти. Но я не уполномочена вести разговоры на эту тему, — однако, мне показалось, что она была бы не против, если я задержусь. — Вы не из полиции, мистер?
— Я частный детектив и сотрудничаю с полицией.
Достав бумажник, я показал ей копию лицензии. Она улыбнулась, словно глянув в зеркальце.
— У нее снова неприятности?
— Надеюсь, нет.
— Опять кража наркотиков?
— Я могу сказать только, что веду расследование по делу миссис Джонсон. Как давно она не работает здесь?
— Это случилось на прошлой неделе. Дирекция разрешила ей уволиться и вообще пошла навстречу. Но держать ее больше тут не могли. Часть этих таблеток была у нее в кармане, я находилась там, когда ее обыскивали. Жаль, что вы не слышали, какими словами она разговаривала с начальством!
— Что же она сказала?
— Ох, я не могу этого повторить!
Бледное лицо дежурной сестры внезапно покрылось густым румянцем, будто я сделал ей нескромное предложение. Она неожиданно угрюмо посмотрела на меня, словно устыдившись своего волнения, резко повернулась и ушла. Полночь уже миновала. Я столько времени провел в клинике, что чувствовал себя пациентом. На этот раз, не желая натыкаться на капитана Маккендрика, Пурвиса, Паолу и любого из умерших мужчин, я вышел другими воротами.
Проезжая автострадой, я видел неоновую вывеску «Ла Палома», а потому ориентировался, где находится реабилитационный центр. По дороге от клиники я миновал несколько неосвещенных врачебных приемных, гостиницу для сестер милосердия и несколько улочек с двухэтажными домами предвоенной постройки, в которых обитали городские обыватели среднего достатка. Застроенная часть отделялась от автострады узкой полосой травы с редкими дубами. Под сенью ветвей стояло несколько машин запоздалых влюбленных с запотевшими передними стеклами.
Двухэтажный комплекс пансионата «Ла Палома», состоявший из облицованных каменными плитами зданий, стоял у самой автострады, будто заправочная станция. Когда я, войдя, закрыл за собой тяжелую дверь, приглушенный гул моторов редких в эту пору машин стал похож на отдаленный шум морских волн. Его перекрывали более близкие звуки ночной жизни пансионата: храп, вздохи и невнятные просьбы пациентов. Я услыхал за своей спиной тихие приближающиеся шаги медсестры. Это оказалась молодая красивая негритянка.
— Уже поздновато для посещений, — сказала она. — Все заперто на ночь. — Я хотел бы увидеться с вашей сотрудницей, с миссис Джонсон.
— Попробую найти ее. Она становится популярной, вы уже второй гость, посетивший ее сегодня.
— А кто был первый?
Она на секунду заколебалась.
— Вы не ее муж?
— Нет, просто знакомый.
— Перед вами ее навестил сын... молодой человек с рыжими усами. Он поднял порядочный шум, прежде чем мне удалось его выпроводить, — она глянула на меня пытливо, но не без симпатии. — Надеюсь, вы не собираетесь поднимать шум?
— О, ни в коем случае! Наоборот, я предпочитаю сглаживать любые конфликты.
— Хорошо, я позову ее. Но, пожалуйста, потише. Люди уже спят.
— Договорились. А по какому поводу они шумели?
— По поводу денег. Причиной ссор всегда бывают деньги...
— Не всегда, — возразил я. — Иногда причиной бывает любовь.
— Об этом тоже шла речь. В его машине сидела какая-то блондинка.
— Не каждому выпадает такое счастье...
Она скривила суровую гримаску, словно отметая мои шутки.
— Я позову миссис Джонсон.
Миссис Джонсон приближалась ко мне с явной неохотой. Ее припухшие глаза говорили о недавних слезах.
— Что вам угодно? — в голосе ее слышалась опустошенность, словно она уже все утратила и немногим может мне помочь.
— Я хотел бы немного поговорить с вами.
— У меня и так накопилось много работы, я не успеваю... Вы хотите, чтобы меня уволили из-за вас?
— Нет. Но дело в том, что я являюсь частным детективом.
Ее взгляд обежал маленькую темную приемную и остановился на входной двери. Мышцы ее напряглись, словно она готова была выбежать на автостраду. Я встал между нею и выходом.
— Нет ли здесь помещения, где мы могли бы на несколько минут спокойно присесть?
— Наверное, есть. Но если я потеряю место, это будет на вашей совести, мистер.
