(Украина. Галиция. Иоаниди. С. 44)
Среди всех ангелов Бог особенно полюбил одного и дал ему имя Миха; этому Михе Он велел бдительно следить за Сатанаилом и всячески мешать ему творить людям зло. Вот стал Миха сладить за Сатанаилом. Следил, следил, но успеха не достиг особенного, поскольку у Сатанаила было шесть крыльев, а у Михи только два, потому сатана постоянно убегал от Михи. Тогда Миха заявил Богу, что он ничего не может сделать с Сатанаилом <…>. При этом Миха попросил Бога, чтобы Бог отобрал подаренную Сатанаилу золотую корону и отдал бы ее ему. Бог сказал на это Михе:
— В таком случае отправляйся на землю, разыщи Сатанаила, подружись с ним и пригласи его в глубокое море купаться. Перед тем, как будете купаться, побейся об заклад, кто дальше просидит под водой, и когда на третий уже раз Сатанаил нырнет, то быстрее выходи на берег, возьми Сатанаилову корону и беги на небо: а я тем временем заморожу море, так что пока Сатанаил пробьется из-под льда, ты успеешь убежать с короной.
[Похищение Михой короны.] Вот Сатанаил уже совсем недалеко, вот-вот догонит Миху; тут как раз на небе появился Бог и бросил Михе огромный огненный меч, говоря:
— Бери, защищайся!
Миха поймал на лету меч, а Сатанаил уже возле него, хочет забрать корону. Тогда Миха взмахнул мечом и отсек у Сатанаила с одной стороны три крыла, а сам скорей дальше бежать. Сатанаил, как подстреленный, с отсеченными крыльями, так камнем и полетел вниз и ударился оземь. Тогда Бог отделил от имени Сатанаила слог «ил» и прибавил его к имени ангела своего Михи, вследствие чего Сатанаила стали звать просто сатана, а Миху — Михаил.
(Украина. Подолия. Булашев. С.58)
Так как Бог сам никак не мог нарушить договора с нечистым и не мог сам додуматься, каким образом отнять у него царство, то послал к дьяволу ангела, чтобы он ему служил и испытывал, как бы это можно было сделать.
[Ангел, затем вол, овца и другие животные тщетно пытаются узнать секрет дьявола.] В конце концов Господь Бог послал к нему пчелу. Пчела поступила к дьяволу на службу и так ему верно и преданно служила три года, что он остался ею вполне доволен и, по истечении трехгодичного срока, выразил желание, чтобы она ему служила и далее. По истечении второго трехлетия нечистый предложил ей еще остаться на три года. Пчела согласилась, но при этом заметила ему:
— Я служила тебе верно и буду служить, но боюсь, чтобы Бог не отнял у нас царства.
При этих словах дьявол насторожился, посмотрел на нее таким острым взглядом, который каждого на ее месте смутил бы, но пчелка притворилась такой тихой и такой невинной, что дьяволу показалось, что тут нечего ему бояться, но все же тоном довольно сердитым он сказал ей:
— Этого быть не может, так как Бог имеет свое царство, я же — свое; по нашему договору Он — господин своего царства, я же — своего; Ему нечего добиваться у меня, равно как я у Него ничего не добиваюсь, да и не нужно мне от Него ничего. Что же касается того, что мое царство больше Его, в этом я не виноват, ибо, когда мы творили человека, сам же Он сказал, что так будет, и это так было и будет впредь.
Пчела на это ничего не ответила, а продолжала и дальше служить нечистому как можно лучше и старалась во всем угождать ему. Дьявол был ею так доволен, что смотрел на нее, как на что-то свое родное. Когда кончилось и третье трехлетие, пчелка опять вздумала напомнить дьяволу о своей боязни, как бы у них Господь не отнял царства, чтобы его как-нибудь испытать. Раз во время обеда, прислуживая ему как и всегда, очень преданно, сказала ему перед тем, как он, нечистый, собрался лечь отдохнуть:
— Государь, не сердись на меня, что я тебе опять напоминаю, но все же боюсь я, как бы у нас Господь Бог каким-либо образом не отнял царства.
Дьявол же, будучи уверен, что пчелка ему во всем верна, возразил ей на это:
— Сам же Господь Бог, согласно нашему договору, никогда не может отнять у меня царство, я же и в будущем буду поступать с людскими душами, как мне захочется, ибо они близки моему сердцу, хотя и не моего рода. Но если бы Господь Бог получил сына, который не был бы рожден, как другие люди, то тот мог бы у меня отнять царство, ибо мой договор, обязывающий Господа, не действителен для его сына.
