— Он укусил вас, мэм?
Она кивнула:
— Я… Я думала, это собака.
— Чертовски крупная собака, — проворчала я.
— Верно, чертовски крупная, — повторила она. — Он выскочил прямо под колеса, и я не успела затормозить. Гнался, гнался… — Она нахмурилась, а затем застонала, словно ее маленькая головка не справлялась с таким большим количеством мыслей.
— И как он вас укусил?
— Я думала, он погиб.
Какое там есть хорошее правило про мертвых животных и злодеев из мыльных опер? Обычно они остаются в живых, даже когда все думают, что это не так.
— Мэм, мне нужно проверить ваши права и свидетельство о регистрации автомобиля, ладно?
Она все так же заторможенно кивнула. Запаха спиртного я не почувствовала, но в клинике ее все равно проверят на наличие в крови алкоголя и наркотиков.
Я быстро обшарила ее бумажник. Все верно, Карен Ларсон. Найденное в бардачке свидетельство о регистрации подтверждало, что машина принадлежит ей. Все галочки на месте, прямо как я люблю.
Наконец-то приехал Брэд. Молодой и горячий, он был одним из «летних» полицейских, а значит — нездешним. Кто знает, чем он занимается девять месяцев в году. Судя по его внешности, потеет на тренажерах и загорает в солярии. Так как мне приходилось работать с ним прежде, я придерживалась мнения, что вместе с кожей сгорел и его мозг. Но его компетенции хватит, чтобы доставить мисс Ларсон в клинику.
Я встретила Брэда на полпути от его машины к ее.
— У нас волчий укус. — Времени болтать не было, да я бы не стала заморачиваться, если бы и нашлось. — Отвези ее в клинику. А я попытаюсь отыскать волка.
Он рассмеялся:
— Ладно, Джесси. Конечно, ты поймаешь волка в этих лесах посреди ночи. И, ясное дело, именно того самого.
Вот поэтому Брэд и работает полицейским только летом. У меня-то есть мозг, и я не боюсь им пользоваться.
— Можешь назвать меня дурой, — я указала на кровь, пластмассу и стекло на асфальте, — но это не пойдет тебе на пользу. Если я найду волка со вмятиной размером с решетку радиатора, то просто проведу задержание. Кто знает, возможно, нашей потерпевшей и удастся избежать уколов от бешенства.
Брэд захлопал глазами:
— О.
— Вот именно, «о». Можешь позвонить Зи и рассказать, что произошло? Ну и попросить ее сообщить о происшествии в Департамент природных ресурсов?
— Зачем?
Я подавила желание стукнуть его по башке. Может, и удалось бы вдолбить туда хоть немного ума.
— Стандартная процедура. Если имеешь дело с волками, необходимо позвонить в охотничье-рыболовный надзор.
— А это обязательно?
Хоть я и разделяла его мнение — от Департамента природных ресурсов никто сроду толку не видывал — правила есть правила.
До 1999 года в Висконсине волки считались животными под угрозой исчезновения. После они перешли в категорию охраняемых видов. А недавно популяция волков увеличилась настолько, что их вообще вот-вот уберут из списка. Что означало: проблемы вроде бешенства могут устранять только определенные люди определенным образом.
Если сегодня я застрелю волка, то нужно прикрыть задницу.
— Да, — отрезала я. — Обязательно. Скажи Зи, чтобы вызвала сюда кого-нибудь для прикрытия, и чтобы обмерить место аварии. — Я похлопала по висящей на поясе рации. — Я на связи.
— Но… Гм, я думал… Может быть, ну, мне, ты знаешь… — Его неуверенный взгляд скользнул к деревьям и вернулся обратно.
— Знаю. И тебе это не надо.
Думай. Всегда. Хотя порой разум и выкидывал забавные фортели, но за двадцать шесть лет я уяснила, что колкости стоит держать при себе. В большинстве случаев.
— Брэд, я живу здесь всю жизнь. И я лучший охотник во всем участке.
Многим ребятам, работавшим со мной, это было не по душе. Не могу даже припомнить, когда в последний раз уходила с осеннего турнира «Большой бакс» без главного приза. Но по-прежнему казалось, что Брэду неловко отпускать меня одну в темноту.
— Расслабься, — успокоила я его. — Я знаю эти леса, а ты нет.
И, не дожидаясь возражения, я пустилась в погоню за волком.
