Утром меня разбудил недовольный голос моего брага.
— Где пираты, где индейцы? — кричал он. — Где хоть какие-нибудь опасности или приключения? Обманули!
Вдобавок к Валькиным ругательствам я услышала чей-то жалобный плач. Я поспешно выбралась из своего крошечного домика и увидела, что у куста бузины сидит мальчик с волнистыми светлыми волосами, в тунике, сделанной из старой детской пеленки, и горько-горько плачет.
— Почему ты плачешь, мальчик? — спросила я вежливо.
— Потому что вот он наступил на мою тень, и теперь тень не может двигаться следом за мной! — ответил он и всхлипнул.
— Валька, сойди с его тени, — попросила я серьезно.
Валя недоуменно поглядел себе под ноги и отошел в сторону.
15. На рисунке изображены трое ребят — Диана, Валентин и Питер Пэн. На траве рядом с ними — их тени, только тени перепутаны. Соедините стрелочками ребят и их тени.
Незнакомый мальчик заметно повеселел, перестал всхлипывать и галантно поцеловал мне руку.
— Спасибо тебе, милая девочка, — ты спасла мою тень! И теперь я — твой верный рыцарь! — и он поклонился мне.
— Ты — Питер Пэн? — догадалась я.
Валя, услышавший это, расхохотался. Ведь он помнил, что Питер Пэн никогда не плакал, а еще он был самым отважным мальчишкой на свете, носил одежду из листвы, а не тунику, и за поясом у него всегда был кинжал. Валя не подозревал еще того, о чем догадалась я: мы попали в другую историю, названия которой я никак не могла припомнить! И Питер Пэн в этой истории именно такой, каким мы видим его: жалкий, брошенный, пытающийся найти свое предназначение в жизни.
— Эй, скажи, что ты не Питер Пэн! — воскликнул Валя.
— Я — Питер Пэн, — ответил мальчик.
— Ой, — опешил от неожиданности Валя.
— А вас, значит, принесла пыльная ведьма? — спросил Питер.
— Да. Я — Диана. А это мой брат Валентин, — представила я нас с братом.
— И у нас мало времени, — добавил Валька, которому вдруг стало ужасно скучно, — я-то думал, что увижу героя! Мальчишку, который всем пример, и на которого надо равняться! А передо мной плаксивое существо, ничтожество в огрызке простыни.
Питер Пэн от Валиных слов снова чуть было не расплакался.
Но тут я задала свой вопрос:
— Ответь, пожалуйста, почему сейчас мы понимаем друг дружку, когда еще вчера мы не понимали парковых сторожей?
— Потому что мы с вами, а еще эльфы, феи, птицы, животные и даже пыльная ведьма, говорим на языке детства. Этот язык не нуждается в переводе, — ответил Питер, — а взрослые…
Он замолчал, подумал немного о чем-то, и пару минут спустя мы услышали его печальную историю. Всем известно, что детей их мамам приносит аист. Но мало кто знает, что все дети сами были когда-то птицами и умели летать. Дети даже этого не помнят! Что уж говорить о взрослых! Так вот, когда дети были еще птицами, все они жили на дивном островке посередине озера в Кенсингтонском парке до тех пор, пока их мамы не написали письма дядюшке аисту с просьбой прислать им младенца. Тогда аист отобрал симпатичных птенцов, попросил их прeвратиться в самых прелестных младенцев на свете, а потом отнес каждого к мамочке. Так вышло и с Питером Пэном. Аист принес мальчика к его маме, которая очень хотела иметь сыночка. Она дала ему имя, завернула в пеленки и положила в колыбель. Но мама была рассеянной и, уходя выпить чашечку чая, забыла закрыть окно в детской. Мы с Валей слушали рассказ Питера, затаив дыхание.
— Я испугался в тот момент, что отныне мне придется быть человеком! — продолжал повествование мальчик. — Ведь это так трудно! Поэтому я нашел в себе силы выбраться из колыбели, вылезти через окно и по водосточной трубе удрать от мамы. Я видел, как она вбежала в детскую, протянула руки в окно, как она плакала… Но пролетающий мимо знакомый дрозд подхватил меня и помог вернуться на мой остров в Кенсингтон.
— Неужели ты хотел обратно стать птенцом? — с ужасом спросил Валька.
— Да. Но я не смог. Я остался человеком, — сказал Питер Пэн, — спасибо феям — они наделили меня способностью летать, словно я птица. Но все равно — я человек, одинокий, не знающий как мне поступать дальше.
— Я вспомнила название этой грустной сказки, — воскликнула я, — она называется «Питер Пэн в Кенсингтонском саду».
