— Дурачок ты, — бодро констатировал Валя, — радуйся, что ты свободный, а значит, — самостоятельный! Что хочешь, то и делай, никто тебя не ругает, никто не поучает!
— Но, с другой стороны, меня никто не научит, что такое — быть настоящим человеком. И если маленькая девочка вдруг заблудится в парке, что я буду должен сделать — дернуть ее за косичку или попросить фей построить для нее домик? Или, быть может, утешить ее, чтобы она не плакала, как часто плачу я. И вообще — что такое «утешить»? — спросил Питер Пэн.
— Это хороший вопрос, — сказал Валя и рассеянно почесал макушку.
— Утешить — это значит дать понять, что все вовсе не так плохо, как кажется на первый взгляд, — ответила я.
— Тогда дай понять, что ты станешь моей мамой, — сказал Питер Пэн, — и научишь меня всему тому, что знаешь сама!
— Родную маму не заменят сто лучших чужих мам! — покачала я головой.
— Родной маме я не нужен, — сказал Питер Пэн горестно.
Он рассказал, как в один день он очень хотел вернуться к своей плачущей маме. Но когда он подлетел к окну детской, то увидел, как в колыбели лежит другой малыш. И мама с улыбкой поет ему веселую детскую песенку.
— Она забыла меня, моя мама, — с горечью сказал Питер, — я стал ей безразличен!
Я задумалась. Ситуация выдалась не из простых. Я видела, что Валька сбросил с лица гримаску недовольства и проникся желанием помочь несчастному Питеру Пэну. Я посмотрела на воду озера и на аистов, кружащих над деревьями острова.
Необыкновенный остров аистов, остров, по форме напоминающий что-то странно знакомое, такое близкое и неуловимое…
Я знала только одно: именно этот остров должен дать мне ответ на все вопросы. Но скоро ли это произойдет? И каким образом он это сделает, может быть, заговорит со мной на языке детства?
— Диана, — Валентин впервые за время общения с Питером Пэном обратился ко мне но имени, — помнишь, у нашей соседки цыгане украли сыночка.
— Помню, — ответила я.
— Она даже заявила в милицию. Но милиция долго не могла его найти. За это время аист принес соседке еще и дочку. Но она никогда не забывала и первого пропавшею сына.
— Какая грустная история, — на глазах Питера снова появились слезы.
— Подожди, дослушай рассказ до конца, — попросила я, мальчик этот через год нашелся и вернулся в семью, к маме и сестре! Несмотря на появление дочки, мама любила и его тоже! И всегда верила, что он вернется, и всегда-всегда ждала его. Потому что сердце матери всегда открыто для своего ребенка, как бы долго он ни отсутствовал дома.
Питер очень внимательно слушал то, что я говорила.
— Мама должна быть у каждого человека, — внезапно сказал Валя, — ты можешь быть хоть сотню раз самостоятельным. Но мама — она и в Африке мама! Без нее пропадешь.
И тут меня осенила догадка: остров птиц имеет форму сердца! Сердце матери, которое всегда открыто для своих детей, как бы долго оно ни находилось с ними в разлуке.
16. Вот он, этот остров. Раскрасьте его красным карандашом, а рядом в клеточках подпишите, форму чего он имеет.
— Так, Диана, ты думаешь… — прошептал Питер Пэн.
— Да, да, Питер! Твоя мама… — поспешно начал объяснять Валька и запнулся.
— …она все еще ждет тебя, — добавила я, — и не только она, а еще и твой брат. Словом, вся твоя семья будет рада принять тебя обратно. Тебе лишь только надо сказать им о том, что ты желаешь вернуться.
— Потому что сердце матери всегда открыто для меня, — тихо добавил Питер Пэн.
Но в его словах, таких негромких и простых, была самая настоящая уверенность. Тут как тут пыльная ведьма верхом на единороге подлетела к нам. Мы с Валькой снова уселись на чудо-зверя позади его наездницы. А Питер Пэн взмахнул руками и поднялся в воздух, словно птичка.
— Полетели-и-и! — заорала пыльная ведьма хриплым басом.
— К маме! — завопил Валька.
— К маме! — подхватила я.
— К маме, — немного помедлив, но твердо произнес Питер Пэн.
Мы по воздуху добрались до домика с красной черепичной крышей, и Питер Пэн суетливо заметался возле закрытого окна в детской.
— Просто мама боится, что и второй малыш пропадет, как пропал ты, Питер, — пояснила я.
— Балконная дверь в гостиной открыта, — закричал Валя, — ныряй туда!
