— Я закрыл окно, опять сел и выпил. Чувствовал, что не могу спать. Мне было не по себе. Хотелось во всем разобраться. Но по правде говоря, — продолжал он каким-то вялым голосом, — мне стало казаться, не сон ли это. Я просто не мог привыкнуть к мысли, что Освальд жив.
— А потом?
— Ну, немного погодя я лег спать, — ответил Торренс запинаясь.
— Как вы объясните тогда утверждение Финни Блэка, что он видел вас стоящим на улице у окна, — Блаунт намеренно порылся в бумагах, — около двух часов ночи?
Торренс был так измотан, что даже не выразил возмущения. Он сказал устало:
— Я просто хотел подышать свежим воздухом. Я после этого лег. Вот и все.
— Вы гуляли?
— Нет. Постоял несколько минут у окна. Я говорил об этом в прошлый раз.
— Да, но вы не сказали в прошлый раз, что Освальд Ситон нанес вам визит. — В голосе Блаунта проскользнула резкая нота. — Может быть, с тех пор вы еще что-нибудь вспомнили?
— Нет.
Найджел почувствовал, что Реннел Торренс о чем-то умалчивает. Его ответ прозвучал как-то слишком уверенно, в этом был скрытый вызов. То же самое, видимо, пришло в голову и Блаунту, ибо он молча посмотрел на Реннела долгим, пристальным и ясно-недоверчивым взглядом. Пока суперинтендант ждал, какое воздействие это окажет на художника, Найджел от нечего делать посмотрел вверх.
Кресло, в котором он сидел, находилось как раз под галереей. Опытным глазом Найджел заметил темный металлический предмет, который торчал между двумя столбами, подпиравшими перила галереи в дальнем ее конце. Найджелу потребовалось три секунды, чтобы понять — это ствол пистолета.
Одновременно Реннел Торренс раздраженно произнес:
— Что вы хотите от меня узнать? — И ствол пистолета опустился вниз так, что оказался направленным в затылок художника.
— Я только хочу, чтобы вы сказали правду. Вы кого-нибудь видели, когда стояли на улице у окна? Вы видели, например, мистера и миссис Ситон, искавших Финни Блэка?
— Ну, раз вы спрашиваете…
— Стоп!
— Стоп!
Крик Найджела поразительным образом повторился, как эхо, прозвучавшее с галереи. Суперинтендант Блаунт вскочил на ноги. Найджел бросился на середину мастерской и стал между Реннелом и длинноствольным маузером, который Лайонел Ситон, лежавший на полу галереи, направил на группу стоявших внизу.
— Не будьте глупцом! — резко бросил Блаунт. — Сейчас же положите оружие.
Не обращая на него внимания, Лайонел Ситон произнес:
— Я с тобой говорю, Торренс. Ты уже достаточно наболтал. Понял? Хватит. Я все слышал. Скажешь хоть еще слово сейчас или потом, мне придется пристрелить тебя.
Найджел невольно отодвинулся от Реннела. Трясущийся и бледный художник, повернувший голову на голос Лайонела, теперь сполз на пол и скрючился за креслом. С галереи на него пристально глядели глаза Лайонела. Молодой человек вновь заговорил:
— Ты видишь эту чертову картину на стене?
Четыре пары глаз посмотрели туда, куда указывал ствол маузера в руке Лайонела, — на автопортрет Реннела Торренса, висевший слева от окон.
— Теперь слушай, Торренс. Вот что будет с тобой, если…
Прозвучал выстрел. Лайонел Ситон едва ли целился, но на картине в центре зеленовато-белого лба художника появилась черная дыра. Реннел Торренс застонал.
— Хватит! — закричал Блаунт, смело бросаясь вместе с констеблем к лестнице, ведущей наверх. Найджел хотел было последовать за ними, но остановился. Повернувшись, он увидел Мару Торренс у большого окна. Прежде чем Найджел успел туда добежать, она открыла окно и, вынув ключ, заперла его снаружи. Найджел бросился к двери, увидев на ходу, как Лайонел столкнул на Блаунта сверху тяжелое кресло.
Конечно, входная дверь старого амбара оказалась также закрытой снаружи. Парочка все прекрасно продумала: пока внимание всех находящихся в мастерской было приковано к Лайонелу, Мара спустилась из окна своей спальни по приставной лестнице, заперла переднюю дверь, а потом, дождавшись сигнала Лайонела — выстрела, закрыла на ключ большое двустворчатое окно.
— Глупые ослята! — проворчал Найджел, повернув назад. — Запасные ключи есть? — спросил он Торренса через плечо.
— Боюсь, что нет. Послушайте, а зачем он впутывает Мару? Вы должны остановить ее.
