Но они не были детьми, они представляли два блестящих ума колонии, которая взрастила многих талантливых людей. Было хорошим делом, что правительствам, руководимым Конгрессом Межзвездных Путей, было запрещено использовать инструменты наказания и орудия пыток. Теперь, впервые в жизни, Боскуинха была настолько зла, что непременно воспользовалась ими, если бы имела. Я не знаю, что вы хотели сделать, Майро и Аунда. Я не знаю, что вы добивались, что сделали, но каковы бы не были ваши цели, нашему сообществу придется дорого заплатить за ваши игры. И если существует справедливость, я заставлю и вас поплатиться.
***
Многие твердили, что не пойдут слушать никаких Говорящих – разве они не добропорядочные католики? Разве не говорил им епископ, что Говорящий разговаривает голосом Сатаны?
Но и другие тоже шепталось по углам с самого момента появления Говорящего. Конечно, это были только слухи, ведь Луситания – очень маленький городок, где слухи плодились как грибы. Молва не имела значения, пока в нее не начинали верить. Ходили сплетни, что меньшая дочь Макрама Квора молчала с момента его смерти, а сейчас стала настолько болтливой, что в школе всерьез забеспокоились. А Олхейдо, плохо воспитанный мальчик с отталкивающими металлическими глазами, вдруг стал очень любезным и приветливым, веселым до маниакальности. Возможно, одержимым. Молва шептала, что руки Говорящего могут исцелять, но у него нехороший, дьявольский глаз, его благословение может осчастливить, а его проклятье накликать смерть, его слова заставляют замирать в почтении. Безусловно, не каждый слышал об этом, и не каждый, слышавший, верил в слова. Но за четыре дня пребывания Говорящего все население Луситании решило, безо всяких объяснений, что пойдет на митинг и будет слушать речь Говорящего, несмотря на запреты епископа.
Это было ошибкой епископа. Воспользовавшись своим преимуществом называть Говорящего отродьем сатаны и отодвигать его от себя и добропорядочных католиков: Говорящий один составил оппозицию всему сообществу. Но для тех, кто не верил слепо теологической софистике, Сатана был таким же могущественным и пугающим, как и Бог. Они понимали извечную борьбу добра и зла, как учил их епископ, но они куда больше интересовались другой вечной борьбой – силы и слабости. Именно это противоборство встречали они каждый день. В этой борьбе они были слабы, а Бог, сатана, епископ обладали реальной силой. Епископ, не желая того, возвысил Говорящего до себя, до человека, наделенного реальной силой. Поэтому люди приготовились верить чудесам, предсказанным сплетнями.
И хотя объявление о митинге прозвучало всего за час до его начала, прасса была заполнена до отказа все ведущие к ней улицы и аллеи были переполнены народом. Мэр Боскуинха – как того требовал закон – снабдила Говорящего небольшим микрофоном, который она использовала во время редких народных собраний. Люди сориентировались на платформу, где должен стоять Говорящий, затем стали оглядываться по сторонам, выискивая знакомых и представителей властей. Почти все присутствовали здесь. Конечно, семья Макрама, конечно же, мэр. К удивлению, здесь были дон и донна Кристианы. И много других священников. Доктор Найвио. Вдова Пайпо, старая Концейзамо, архивариус. Вдова Лайбо, Брузинха, с детьми. Они надеялись, что когда-нибудь Говорящий расскажет от имени смерти Пайпо и Лайбо.
И, наконец, когда Говорящий поднялся на платформу, невероятная весть облетела прассу: епископ Перегрино тоже пришел на митинг. Но не в своих одеждах, а в простой рясе монаха. Епископ самолично пришел услышать богохульство Говорящего! Многие почувствовали слабый трепет и щекотливость ожидаемого. Поднимется ли он и низвергнет ли сатану? Разгорится ли борьба, подобная апокалипсису Св.Джона?
Говорящий стоял перед микрофоном и дожидался тишины. Он был очень высок и моложав, но белизна кожи носила оттенок болезненности по сравнению с тысячами оттенков коричневой кожи луситанцев. Благодарение богу. Все, наконец, угомонились, и он начал речь.
– Его знали под тремя именами. Первое записано в официальных документах: Махрос Мария Рибейра. Официальные данные его биографии.
