На мой вопрос: как велико у них число больных цынгой,—доктор Яблонскій отвечал;
— Сейчас у нас, т.-е. в Сентемирах и в Старо-Бесовке, около 400 человек цынготных.
— Это ужасно!—невольно вырвалось у меня.—Но скажите, доктор: уменьшается ли, по 'крайней мере, число больных?
— Я могу только сказать, что до сих пор оно все росло. Когда я пріехал сюда, то застал здесь 60 человек цынготных, которые были зарегистрированы до моего пріезда. Затем, в теченіе следующих двух недель число их возросло до 200 человек. Теперь, как я уже сказал, 400 человек больных... Впрочем, сейчас цынга как будто начинает останавливаться; по крайней мере, в последніе дни новых больных не прибывает.
Борьба с цынгой и плохим питаніем идет здесь, как и в других местах, главным образом посредством столовых и больничек,
— Сейчас у меня восемь больничек,—говорил г. Яблонскій,—но я должен сказать, что число это колеблется, так как я открываю и закрываю их по мере надобности. Как только зарегистровываются новые тяжело-больные, а мест в существующих больничках нет,—я немедленно же нанимаю подходящее помещеніе (часто даже у кого-нибудь из больных), приспособляю его, нанимаю или перевожу из другой больницы хожалку, и на следующій же день больничка готова и тотчас же наполняется больными... Надобность минует, и больница закрывается или же переводится в другое место.
Мы поинтересовались узнать, на каких условіях снимаются у крестьян помещенія под больнички.
— Обыкновенно рубля за три в месяц,—отвечал доктор Яблонскій. — В эту плату входит отопленіе, вода, самовары и услуги хозяев. Не правда ли, очень недорого?.. Но в чем здесь встречается большой недостаток, так это в русских умелых хожалках. В виду этого приходится назначать им сравнительно большую (конечно, по местным ценам) плату, а именно, от 5 до 8 рублей в месяц на их харчах. За эту плату почти всегда можно найти таких хожалок, которыя будут дорожить своим местом и добросовестно относиться к своим обязанностям.
кроме больниц, в Сентемирах было десять столовых для больных цынгой и двенадцать столовых „Детско-народных“, для детей и взрослых с ослабленным питаніем. Всего в этих столовых кормилось 500 детей и 350 больных цынгой. Ближайшим образом столовыми заведуют муллы, под контролем врача и фельдшериц. Дело ведется хорошо, никаких недоразуменій не возникает. Одно только крайне огорчает медицинскій персонал: это именно уменьшеніе мясной порціи для цынготных,—на чем настояла администрація Краснаго Креста.
На первых порах цынготным больным давали >1/>2 фунта мяса, одну чайную чашку капусты, >1/>2 фунта картофеля, одну или две луковицы, 2 фунта хлеба уксус, перец и соль. Но Красный Крест нашел эту порцію слишком обильной и дорого стоящей, а потому потребовал наполовину уменьшить мясную порцію, вследствіе чего пришлось давать уже не >1/>2 фунта мяса, а только >1/>4 фунта. И хотя все врачи, особенно земскіе, категорически высказывались против такого уменьшенія, тем не менее, в конце концов, они принуждены были подчиниться распоряженію, шедшему свыше, — конечно, в тех столовых, которыя содержались на средства Краснаго Креста.
Доктор Яблонскій горячо нападал на порядок, при котором населеніе, до последней степени изнуренное и обезсилевшее, кормили одной „кашицей“ с салом, а мясо давалось чудь не гомеопатическими дозами.
— Везде,—говорил он,—где кормили этой кашицей—всегда появлялась цынга. Между тем и до сих пор во многих столовых Краснаго Креста продолжают кормить одной кашицей с салон. В этом, между прочим, нужно видеть одну из причин, почему цынга до сих пор не поддается леченію, почему она не только не уменьшается, а наоборот, растет все более и более:
— У нас,—разсказывал д-р Яблонскій,— очень часто бывали случаи, когда цынготный больной, благодаря хорошему питанію в больнице, поправлялся
и уходил из больницы здоровым. Но проходил месяц, и тот же больной возвращался снова в больницу с сильно развитою цынгой...
На этой почве в теченіе всей этой болезни происходила постоянная и упорная борьба представителей, с одной стороны, земской медицины, с другой—Краснаго Креста. Последніе нередко прямо и откровенно заявляли, что их цель—только поддержать населеніе, не давать ему погибать, умирать с голоду. При этом в оправданіе себе они обыкновенно ссылались на крайній недостаток средств, отпускавшихся в их распоряженіе.
