Грей взял у меня блокнот и начертил в нем от руки, как пройти.
– Найдете без проблем. Перед гробницей лежат свежие цветы. Дверь открыта. Завтра там будет заупокойная служба.
– А кого будут хоронить?
Зажмурившись, мы ждали ответа, уже зная его заранее.
– Раттиган, – сказал Грей, и мне показалось, у него на губах промелькнула тень улыбки. – Некую Констанцию Раттиган.
Кладбище почти растворилось в пелене дождя. Из окон электромобиля, который поднимал нас вверх по склону, был виден только ближайший к дороге ряд памятников. И ничего впереди. Я держал на коленях карту с пометками и стрелками. Наконец, мы остановились.
– Кажется, это там, – сказал Крамли. – Это же Сады Азалий? Нам нужен шестнадцатый участок. Неопалладианская постройка.
Ветер откинул завесу дождя, как будто это была тюлевая штора – и вспышка молнии осветила гробницу с палладианской колоннадой, высокая кованая дверь которой стояла распахнутой настежь.
– Это значит, что тот, кто хотел выйти – вышел… – сказал Генри. – Или ждет гостей. Раттиган!
Дождь временно отнесло ветром в сторону, и склеп будто замер в ожидании, прислушиваясь к дальним раскатам грома. Открытая дверь вздрагивала от каждого его удара.
– Это ж надо… – проговорил Крамли, ни к кому не обращаясь. – Хоронить саму себя… Имя за именем. Год за годом. Играть роль, отрабатывать очередное лицо-маску, а потом заказывать могилу – и саму себя хоронить… А теперь, чтобы получить шанс у Фрица, она пытается их убить заново – все свои прежние «я»! Не ходи туда, Вилли. Ну его к черту.
– Но она там, – сказал я.
– Достал уже со своей гребаной интуицией, – проворчал Крамли.
Я вздрогнул.
– Если тебе угодно – это не гребаная интуиция, а гребаное озарение. Ее нужно спасать. – Я вылез из кабины.
– Она же умерла!
– Все равно я ее спасу!
– Хрена лысого ты ее спасешь! Ты арестован! А ну, быстро влез назад!
– Ты, конечно, представитель закона, но ты и мой друг…
В этот момент ветер снова пригнал тучу – и между мной и Крамли упала стена ледяного дождя.
– Ну и хрен с тобой! – проорал он. – Давай! Беги! Придурок малахольный! Пойдемте отсюда – или вам охота посмотреть, как из этого сортира вылетит его дурья башка? Мы ждем тебя внизу. Ты понял, слизняк смердящий?
– Погоди! – крикнул мне Фриц.
– И нечего годить!
Не выходя из кабины, Фриц бросил в меня фляжкой, и она стукнулась мне в грудь.
Я посмотрел на него долгим взглядом, продолжая стоять под проливным дождем и дрожать от холода. Наконец, Крамли, изрыгая ругательства, вылез из электромобиля. Теперь мы стояли друг напротив друга посреди бескрайнего похоронного поля. Позади – открытые железные ворота, впереди – открытая дверь гробницы… И дождь, который вот-вот вымоет из-под земли кости мертвецов. Я зажмурился и залпом выпил водку.
– Была не была… – прошептал я. – С богом!
– Придурок, – сказал Крамли.
Была темная грозовая ночь.
Как, опять? О господи…
Все по новой. Топот шагов, крики, молнии, гроза… Прошло-то всего несколько дней.
И вот на тебе!
Хляби небесные разверзлись, дождь льет стеной из темноты… А под дождем – я. Стою у холодной гробницы. А в гробнице – тьма и безумие. А может, и сама смерть.
«Стоп», – сказал я сам себе.
Контакт…
Где-то позади скрипнули ворота. В ответ им пронзительно взвизгнула кованая дверь.
Мы стояли у входа в мраморную гробницу, зная, что солнце скрылось навсегда. Вместо него пришел дождь – и будет теперь идти отныне и во веки веков…
Внутри склепа было темно. Только огоньки трех голубых обрядовых свечей подрагивали от сквозняка.
Мы посмотрели направо – на саркофаг в самом низу.
На нем было написано – Холли. Крышка отсутствовала, а внутри было пусто – если не считать толстого слоя пыли.
Мы перевели взгляды на одну полку выше.
Снаружи, в шуме дождя, сверкнула молния – и ей ворчливо ответил гром.
В ее голубом свете мы увидели, что на второй полке высечено в мраморе имя Молли. И снова нет крышки, а саркофаг пуст.
В открытую дверь захлестывал дождь.
Оставалось еще две полки с мраморными ящиками – предпоследняя и последняя, на самом верху. На них значились имена Эмили и Полли. Один саркофаг точно был пуст. Пытаясь побороть дрожь, я залез повыше и протянул руку, чтобы проверить верхний. Пальцы провалились в пустоту.
