Голливудская трилогия в одном томе - страница 296

Шрифт
Интервал

стр.

Она снова замолчала.

– Так они ушли? На море теперь спокойно? Я опять могу плавать… и не бояться?

– Да, Констанция, теперь они все похоронены. Ты это сделала. И все простят тебя за то, что теперь ты будешь Констанцией. Выходи.

– Зачем? – спросил меня голос с верхней полки склепа.

– Потому что… может, я скажу глупость, но ты нужна. Так что, пожалуйста, соберись с силами, а потом протяни мне руку, и я помогу тебе спуститься. Ты слышишь меня, Констанция?

Небо потемнело, свет померк. И только дождь все лил, размывая камни, надгробья и имена… Эти страшные имена – высеченные для вечной памяти, чтобы потом зарасти травой…

– Они правда ушли? – просвистел шепот.

– Да… – Ледяной дождь добрался и до моих глаз.

– Да?

– Да. На кладбище никого. Фотографии сорваны. Зеркала отчищены. Остались только ты и я.

Дождь заливал камни, уже наполовину скрытые в траве.

– Выходи, – тихо позвал я.

Дождь, который растворяет все: дороги, надгробия, камни, плиты, имена…

– И еще, Констанция…

– Что?

Я выдержал длинную паузу.

– Фриц Вонг ждет, – сказал я. – Сценарий закончен. Декорации выстроены…

Я зажмурился, мучительно вспоминая.

Вспомнил.

– «Если бы не мои голоса, я бы впала в уныние… – Я запнулся и продолжил: – Там, на просторе, в тишине, звон колоколов слышится, как будто с небес… И от каждого удара тянется долгий отзвук… В этом отзвуке и живут мои голоса! Без них я бы точно впала в уныние…»

В склепе повисла тишина.

Тень зашевелилась. На свет появились сначала кончики пальцев, потом вся ладонь и за ней – тонкая рука.

Констанция долго молчала. Потом судорожно вздохнула и произнесла:

– Я спускаюсь.

Глава 47

Гроза прошла, как будто ее и не было вовсе. На небе не осталось ни облачка. Дул свежий ветерок – кажется, придуманный специально, чтобы вымести остатки воспоминаний и с могильных плит, и с зеркал, и из головы.

Крамли, Генри и я молча стояли на берегу перед арабской крепостью Раттиган. Фриц Вонг прощупывал взглядом мизансцену в поисках мелких и крупных планов.

Было видно, как по дому, точно призраки, ходят двое мужчин в белых комбинезонах. И в моем больном писательском воображении сразу же родилась мысль о том, что они похожи на служителей церкви. Не хватало только, уж простите за кощунство, отца Раттигана в белом – с курильницей, ладаном и дождем из святой воды. Стоило бы освятить этот дом заново – если он вообще когда-либо был освящен. Может быть, священник и смог бы очистить эту обитель порока от греха… Маляры старательно отскребали стены, перед тем как покрыть их свежей краской. Их счастье, что они не знали, кому принадлежал этот дом. И что здесь раньше обитало.

В патио, на столике у бассейна, стояло пиво, предназначенное для теплой компании, состоящей из Крамли, Фрица, Генри и меня. И водка – на случай резкой смены настроения.

Запах свежей краски вселял надежду. В нем было и избавление от безумия, и отпущение грехов. Молю тебя, Господи… Пусть с новой краской наступит новая жизнь.

– Как далеко она обычно заплывает? – Крамли вглядывался в барашки волн метрах в ста от берега.

– Вопрос не ко мне, – отозвался Генри.

– Думаю, она в открытом море – плавает с котиками, – сказал я, – или уже у берега. В море у нее гораздо больше друзей. Слышишь?

Где-то тявкали морские котики… Во всяком случае, я их слышал. И эти звуки радовали меня не меньше, чем свежая краска.

– Скажи малярам – когда они будут красить ее почтовый ящик, пусть оставят место только для одного имени, ja?

– Это правильно… – Генри склонил голову набок, как будто к чему-то прислушивался, после чего нахмурил брови. – Что-то долго она плавает. А если не вернется?

– Ничего страшного, – сказал я. – Она любит плавать в открытом море.

– После шторма вода высокая – для серфинга самое то… Эгей! Что там за шум!

Это был явно шум, достойный театрального финала.

На парковку за домом Раттиган с ревом въехало такси. Очень вовремя.

– О господи! – сказал я. – Кажется, я знаю, кто это!

Хлопнула дверца машины. Мы увидели, как от дома к бассейну, проваливаясь ногами в песок, шагает женщина, руки которой недвусмысленно сжаты в кулаки. Когда она подошла ко мне, все остальные отошли подальше, как будто боялись об нее обжечься.


стр.

Похожие книги