– Ты знаешь, сколько сейчас времени? – спросил Крамли.
– Ночь на дворе, черт бы тебя побрал!
– Похоже, эти смертники основательно выбили тебя из колеи. Нельзя же так раскисать! Ведешь себя как плаксивая баба-истеричка… Или маменькин сынок с бумажными платочками во всех кармашках.
– Если я и сынок, то уж, во всяком случае, не твой.
– Так. Быстро в душ, чистить зубы – и на выход. И не забудь прихватить с веранды Daily News. Это я оставил, когда звонил в твой чертов звонок, а ты не отзывался. Нашей Царице Калифии надо было не тебе судьбу предсказывать, а себе самой…
– А что, она…
– В семь тридцать я выезжаю на Бункер-Хилл. Будь у входа в чистой рубашке и с зонтиком.
Ровно в семь тридцать… девять я был у входа в чистой рубашке и с зонтиком. Когда я сел в машину, Крамли взял меня за подбородок и внимательно изучил выражение моего лица.
– Смотри мне, чтоб без проливных дождей!
Он вдарил по газам, и мы устремились на Бункер-Хилл.
Вид похоронного бюро «Каллиган и Ортега» нас насторожил. И вообще, нигде не было ни полицейских машин, ни карет трупоперевозки.
– Знаешь, есть такой шотландский эль – называется «Старый особый»? – спросил Крамли, когда мы припарковались к обочине. – Тебе не кажется, что здесь как-то подозрительно, по-особому тихо?
Я развернул на коленях газету. Калифия не попала на первую полосу. Ее скромно прикопали поближе к некрологам.
«Знаменитый медиум, прославленная актриса немых фильмов, погибла, упав с лестницы. Альма Кроун, более известная как Царица Калифия, была обнаружена на крыльце собственного дома на Бункер-Хилл. Соседи сообщают, что слышали крик ее павлина. Судя по всему, Калифия вышла посмотреть, что случилось, и упала на ступеньках. Ее книга «Химия хиромантии» в 1939 году стала бестселлером. Свой прах Калифия завещала развеять в египетской Долине царей, где, как полагают некоторые, она родилась».
– Редкостная чушь, – сказал Крамли.
Приглядевшись, мы заметили, что у входа в дом Царицы темнеет чей-то силуэт, и решили подойти. На ступеньках крыльца сидела молодая особа лет двадцати – смуглая, с длинными темными волосами, – судя по всему, цыганка. По ее лицу ручьями текли слезы, которые она даже не пыталась утереть.
– Господи! Это так ужасно! – рыдая, проговорила она, указывая на парадную дверь. – Так ужасно!
Я открыл дверь и заглянул внутрь.
– О боже, нет…
Подошел Крамли, чтобы тоже взглянуть на картину разорения.
Дом Калифии был полностью опустошен. Как будто какая-то загадочная компания по перевозке грузов старательно вывезла отсюда все: картины, хрустальные шары, карты таро, лампы, грампластинки, мебель…
Я прошел на небольшую кухню и принялся открывать ящики. В них было пусто, как после вакуумной уборки. В серванте тоже – ни специй, ни варенья. Не оставили ничего даже собаке.
Спальня – горы пустых плечиков в гардеробной. Ни платьев размером с туристическую палатку, ни туфель, ни чулок.
Мы с Крамли снова вышли на крыльцо и с немым вопросом уставились на цыганку.
– Все! – вскричала она, указывая вокруг себя сразу в нескольких направлениях. – Все вынесли! На моих глазах! Они, видите ли, бедные, неимущие! Простите их, несчастных! Как только полиция за порог – сразу набежали, оттолкнули меня – и вперед… Бедные они! Вы бы видели, что они тут устроили. Все носятся! Туда-сюда, туда-сюда! Старики, старухи, дети… Кричат, гогочут – прямо как стая ворон. Вот это хватай, вот это не забудь! Все подряд сметали – стулья, картины, шторы, книги… Фиесту себе устроили! Через час здесь было уже пусто. Вон туда, вон в тот дом все снесли, на той стороне напротив. Ну не смешно ли… Посмотрите на мои руки – до крови! А вам что – нужны какие-то вещи Калифии? Идите! Пожалуйста, идите, постучитесь к ним! Давайте, ну что же вы, идите!
Мы с Крамли присели на крыльцо рядом с ней – я справа, а Крамли слева, и взяли девушку за руки.
– Сволочи! – прошипела она. – Какие же сволочи!
– Что уж теперь? – сказал Крамли. – Ступай-ка домой. Тут сторожить нечего. Ничего не осталось.
– Осталось. Она еще там. Тело забрали, но она еще там. Она меня пока не отпустила.
Мы, не сговариваясь, оглянулись на дверь, как будто ожидали увидеть на ней, как на экране, гигантский призрак Калифии.
