Я вскочил в танк и успел по радио скомандовать:
— Ускорить движение, увеличить дистанцию, развернуться! Вперед, за мной!
Танки, поднимая пыль, свернули с дороги, развернулись, на предельной скорости понеслись вперед.
С неба посыпались фугаски. Они падали в стороне от дороги. Но экипажи Т-26, предчувствуя недоброе развили невиданную для этих танков скорость. Перепрыгивая через кюветы, они мчались в сторону города.
От разрывов огромных фугасов содрогалась земля. Я остановил свой танк у обочины дороги. Откинув назад люк башни, с тревогой следил за действиями вражеских самолетов. Страх за свою жизнь отошел на задний план. Голова была заполнена другим: «Неужели весь батальон погибнет от бомбежки, не вступив в бой? Тысячу раз прав был тот грозный полковник, когда разносил меня… Ведь могли же мы проскочить этот опасный участок ночью!»
Бомбежка длилась еще несколько минут. Потом гул моторов в воздухе стал постепенно стихать, фашистские самолеты отвалили в сторону, улетели на запад. Только тогда я увидел недалеко от себя Армана и Ткачева, стоявших у одинокого дерева. Полковник не казался уже таким грозным и страшным, из-под суровых сросшихся бровей светились его умные, выразительные глаза.
— Ну, комбат, кто из нас прав?
— Да, признаюсь, я виноват. Этого налета можно было избежать…
— Полагаю, вы больше такого не повторите? — На строгом лице Армана промелькнула чуть заметная улыбка. — А ребята у вас молодцы. Не растерялись. Первое воздушное крещение приняли мужественно. Я ожидал худшего.
— Ведь батальон-то у нас какой? Комсомольский! — заметил молчавший до того Ткачев.
— Наверное, больше всех испугалась я, — тоненьким голоском проговорила наш батальонный врач Людмила Федорова, каким-то образом очутившаяся рядом. Ведь первый раз, товарищ полковник, без привычки…
Услышав слова Федоровой, я еще раз внимательно оглядел полковника. Только теперь я увидел на его груди орден Ленина, Золотую Звезду Героя Советского Союза и узнал этого человека. Мы учились в одной академии. Он на выпускном, я — на первом курсе.
Старейший танкист нашей академии Поль Матисович Арман был человеком удивительной судьбы.
Нам, молодым командирам, прошлое Армана казалось романтичным и увлекательным. Выходец из Прибалтики, он долгие годы скитался по белу свету. Жил в Америке, перекочевал во Францию. После революции приехал на Родину, стал членом Коммунистической партии. Свой жизненный путь Арман навсегда связал с армией. Как танкист, много сделал для развития бронетанковых войск.
Человек пылкой натуры и неукротимой энергии, Поль Матисович не мог остаться в стороне от бурных событий нашей эпохи. Когда в Испании прогремели выстрелы фашистских молодчиков генерала Франко, Арман в числе первых добровольцев встал на защиту республики. Его видели во главе танкового батальона под Гвадалахарой, он с ожесточением сражался в Мадриде в составе интернациональной бригады. На Родину Арман вернулся Героем Советского Союза…
Расставшись с Полем Матисовичем, я догнал батальон, стал в голову колонны. Танкисты более уверенно пошли на соединение со стрелковой дивизией.
Со стороны города Белый доносились глухие взрывы. Дым и пламя поднимались к небу. Третий день гитлеровцы расправлялись с маленьким прифронтовым городком.
Деревянные домики давно сгорели. Десяток двухэтажных каменных строений был тоже объят пламенем. Батальонная разведка, высланная вперед, вернулась с неутешительными данными: с севера город обойти невозможно.
Оставалось проскочить по узким горящим улицам. В воздухе опять появились «юнкерсы». Завязался воздушный бой. Наши «чайки» подоспели вовремя и сразу пошли в атаку. Этим мы и воспользовались. С закрытыми люками танки нырнули в объятый пламенем город. Вслед за танками — автомашины, покрытые брезентами и плащ-палатками.
Вырвались на дорогу. Навстречу нам двигались толпы людей. Шли они медленно, понурив головы, тащили на себе громоздкие корзины и узлы. Это женщины и дети спасались от фашистов.
То и дело попадались санитарные машины с ранеными.
Приближался фронт.
У развилки дорог, идущих на запад и юг, нас встретил тот же самый, недавно казавшийся грозным полковник Арман. Он улыбнулся мне, как старому знакомому, и знаком указал следовать за собой. Он же проводил нас в намеченный район. На этом миссия Армана была окончена. Он возвращался к себе в дивизию — в ржевские леса. А наш батальон входил отныне в состав 242-й стрелковой дивизии Западного фронта.
