— А я любил пить и есть в своем автомобиле, слушая песни Аврил Лавин[3].
— Люди все еще водят автомобили?
Билл покачал головой и снова приложился к бутылке.
— Бензин застоялся, и никто его не очищает. Лошади возвращаются. Я бы хотел раздобыть лошадь.
— Возвращаются?
— Люди едят их.
— Господи!
— Вы действительно ничего этого не знали?
Мортимер покачал головой, взял бутылку и снова глотнул.
— Едят коз, собак, кошек и даже крыс, — продолжал Билл. — Мясо есть мясо. Я слышал, в некоторых местах люди стали каннибалами, но не знаю, правда это или нет.
«Я мог бы стать им прямо сейчас, — подумал Мортимер. — Мог бы вернуться в пещеру. Внизу нет ни „Бургер Кинг“, ни мира, который я помню».
— Почему вы одеты как ковбой? — с любопытством спросил он.
— Это кажется нелепым?
Мортимер пожал плечами:
— Я не знаю теперешних стандартов нелепости.
— Я всегда боялся, что люди сочтут это нелепым.
— И они считают?
— Да.
— Вы не должны рассказывать мне, если не хотите.
— Не знаю, почему я выбрал этот образ, — признался Билл. — Я всегда любил вестерны, Джона Уэйна и Джимми Стюарта[4]. Подумайте о том, что собой представляет ковбой. Новый порядок, катящийся через прерии, верно? Даже убивая бизонов и индейцев, он оставлял за собой цивилизацию — города, железные дороги и прочее. Я думал, может, нам снова понадобятся ковбои. А может, и нет. Не знаю — вероятно, это звучит глупо.
— Вовсе нет.
— Теперь все выглядят как беженцы, одетые в лохмотья, — продолжал Билл. — Все выглядят потерянными, как будто им некуда идти. Если вы ковбой, вы не беженец. Вам незачем куда-то идти. Ковбои как перекати-поле, скачущие в закат. Если вы ковбой, вы не потеряны.
Этот человек обрел себя с помощью костюма. Да, Баффало Билл никак не выглядел потерянным беженцем.
— Я хочу найти свою жену.
— Ваша жена не была с вами в укрытии?
— Это сложная история.
— Нет, — возразил Билл. — Теперь все просто. Она либо жива, либо мертва.
Мортимер задумался об этом. Снаружи выл ветер, внутри потрескивал огонь. Его веки отяжелели, и он погрузился в пьяный сон.
— Вы в порядке? — В голосе Билла звучало искреннее беспокойство.
Мортимер остановился, погружаясь ногами в снег, — каждый шаг требовал титанических усилий. В голове у него стучало. Желудок бунтовал. Он не испытывал похмелья… сколько времени?
Десять лет.
Бросив веревку, Мортимер метнулся к обочине дороги и опустился на колени. Рвота была едкой. От снега пошел пар. Он вытер рот рукавом.
— Меня самого подташнивает этим утром, — заметил Билл.
— Я в порядке. Пошли.
Они спустились с горы. Дорожные знаки казались знакомыми. На Мортимера нахлынули воспоминания. Он хотел увидеть свой город, свой офис, свой дом.
Свою прежнюю жизнь.
Бензозаправочная станция и магазин у подножия холма выглядели обугленной пустой шелухой. Мортимер покупал здесь пиво, газеты, туалетную бумагу, мороженое. Странным образом он ощущал облегчение. Он бы чувствовал себя круглым дураком, прячась в пещере девять лет и спустившись с горы, чтобы найти магазин, в котором как ни в чем не бывало продаются сигареты и лотерейные билеты.
— Я хочу найти мой старый дом, — сказал Мортимер.
— Погодите! — Билл потянул его за рукав, указывая на стену кирпичного здания с другой стороны улицы. — Это правда. Они здесь. Я не знал, так это или нет.
Мортимер посмотрел на стену. На ней красовались написанные спреем розовые буквы: КЛУБ «ДЖОУИ АРМАГЕДДОНС». Стрелка указывала в сторону города.
Мортимер покосился на надпись.
— Что это?
— Рай, партнер. Пошли. — Билл потащил сани в сторону, указанную стрелкой.
— Подождите. — Мортимер ухватился за веревку. — Я же сказал, что хочу найти свой дом.
— Только на час. — Билл порылся в карманах, достав горсть серебряных монет. — Я куплю вам выпивку. У меня есть шесть армагеддонских долларов.
Мортимер ощутил спазм в желудке.
— Я не хочу пить.
— Только на час.
— Нет.
— На полчаса.
— Я сказал — нет.
Билл бросил веревку и повернулся к Мортимеру:
— Слушайте, приятель. В заведение Джоуи Армагеддона не хотят идти только те, кто там никогда не был. Десять минут. Вы не пожалеете.
Мортимер признался себе, что хотел бы взглянуть на центр города, маленькую Норман-Рокуэлл-стрит, офис, где он продавал страховки. Его интересовало, узнает ли он город, в котором жил. Старый дом ждал его девять лет — может подождать еще немного.
