– Разреши ударить по орудийным, капитан?
– Нет, – сказала Наоми. – Сначала строительные.
Она могла погибнуть. Все могли погибнуть. Но даже тогда не обязательно проигрывать.
Она боролась с искушением перехватить управление огнем. От страха и напряжения дрожали все мышцы, а маневры уклонения становились быстрее и резче. Ей хотелось хоть что-то контролировать. Подчинить ближайшие минуты своей воле. Доверившись почти незнакомой команде, Наоми чувствовала себя слепой.
– «Принц» докладывает, что «Кассий» подбит рельсовой, – крикнул Ян.
– Ущерб? – спросила Наоми, уже выводя показания датчиков, чтобы посмотреть самой. К тому времени, как Ян отозвался, она знала ответ.
– «Кассию» конец.
У нее в мозгу снова сдвинулся счетчик шансов. Если они потеряют и «Принца», то, чтобы снять уцелевшие платформы, придется огибать планету. Она пошла на риск замедлить движение – и тут же за это поплатилась.
Взяв управление связью, она вызвала «Принца». И, как только контакт установился, заговорила:
– Это Наоми Нагата с «Росинанта». Прекратить торможение. Возвращайтесь к прежней стратегии. Быстро убейте строительные платформы и гоните к вратам. Больше скорость не сбрасывать. Нас не ждите.
– Реконегат, «Росинант», – отозвался голос с чистейшим церерским выговором. – Гее кан Алла, са-са.
Дюзы «Принца ликов» на ее схеме погасли, и корабль рванулся вперед, спеша к цели уже без торможения.
– Мы почти на дистанции, – сказал Алекс.
– Пляши как хочешь, – велела Наоми, – только доставь нас на место.
– Еще десять быстродвижущихся от обороны, – предупредил Ян. – ОТО на пятьдесят.
– Алекс?
– Стараюсь как могу, – отозвался тот. – Дай еще тридцать секунд.
Наоми вызвала «Королеву»:
– Доложитесь.
– Мы получили пять снарядов в машинную палубу и мастерские, – ответил ей молодой голос. – Пока держимся.
– «Росинант» выходит на цель. Прикройте нас.
– Принято, – ответила «Королева».
«Роси» дернулся вправо, потом еще раз. Амортизатор под Наоми завертелся, подставляя под удары, с какого бы направления они ни шли, ее спину.
– Право… лучше бы… поменьше рельсовых, – сквозь зубы процедил Алекс.
– Уклоняемся же, – утешила Наоми.
– Пока да, – ответил Алекс, и корабль задрожал от выстрела своей рельсовой.
Наоми вывела картинку чужой платформы, все еще слишком далекой для невооруженного глаза. Система «Роси» стабилизировала изображение, но даже так оно дергалось и дрожало. Наоми потянулась к экрану, усилием воли помогая снаряду. На такой дистанции преждевременный выстрел мог уйти мимо от легчайшей непредвиденной вибрации.
На секунду экран побелел: близкий разрыв вражеского снаряда сбил настройки датчиков. Когда изображение вернулось, она увидела, что платформа дрожит и смещается. Сложная конструкция как будто стягивалась в себя, сворачивалась вокруг раны. Дернулась вся целиком. Мерцание света прошло по ней от хребта к конечностям, а потом платформа начала разматываться. Как брошенный в воду туго свернутый клубок, она распускалась, расходилась. Резкие очертания смягчались и проваливались вовнутрь, распадаясь в пустоте над огромным лаконским океаном. Сверкнули, словно предсмертным нервным импульсом, яркие линии молний, а потом все погасло и развалилось. «Роси» трясся и дергался, а чужая конструкция умирала с тихим изяществом.
Во вздохе Алекса смешалось облегчение и благоговейный трепет. Наоми его понимала. Она пыталась установить связь с «Принцем», сообщить о попадании и узнать, как дела, но масса планеты блокировала луч, а подходящих трансляторов здесь не было. Дальше ей оставалось только верить.
Алекс отключил тягу. Они затормозились. Если ничего не менять, «Роси» начнет удаляться от планеты. Сейчас они находились на орбите. Невесомость вместо облегчения принесла с собой чувство опасности.
– Где следующая? – спросила Наоми.
– На подходе, – сказал Алекс. – Еще за линией горизонта. Увидим через восемь с половиной минут.
– Начнем-ка пока сшибать орудийные. Обеспечим себе маленькую передышку.
«Роси» опять взбрыкнул, и скороговорка ОТО слилась с низким, глубоким гулом стартующих торпед. Наоми заметила, что улыбается сквозь боль.
