«Таких сердитых, как ты, я редко видел». Она куталась в эти слова, как в шаль, улыбкой и легкими поклонами прикрывая свое презрение.
– Прошу вас в этот вечер считать себя гостями не только моими, но и моего отца, – закончила она и сошла с возвышения.
Гости заговорили между собой; подавленные и встревоженные, они думали не столько о ней, сколько о возвращении «Предштормового» с пиратским флотом. И вспоминали они не детские годы Терезы, а насильственную смерть «Сердца бури».
Тереза, проходя по залу, избегала встречи с Иличем, Коннором и Мьюриэль. Элви с мужем она нашла почти на том же месте, где видела с возвышения. Оттуда Элви выглядела напряженной. Вблизи – сердитой.
– Все хорошо? – спросила ее Тереза.
Элви вздрогнула – голос Терезы выдернул ее откуда-то. Она не сразу сумела заговорить, а когда сумела, ответ прозвучал неубедительно:
– Отлично. Просто отлично.
– Ну да, – согласилась Тереза. – Если не считать.
Элви кивнула, согнувшись всем телом, так что движение выглядело не столько знаком согласия, сколько подготовкой к броску.
– Да, если не считать.
Зазвенел гонг, приглашая в столовую самое привилегированное стадо мира. Тереза держалась рядом с Элви. Ее муж опирался на трость и морщился при каждом шаге. Терезу это устраивало. Ей хотелось идти помедленнее.
– Я вот подумала, доктор Окойе, – сказала она. – «Сокол»…
И опять Элви очнулась не сразу.
– Что «Сокол»?
– Хотелось бы знать, как идет ремонт. При таких делах… он ведь рассчитан на высокие ускорения. На нем жидкостные амортизаторы.
Элви передернуло.
– То еще удовольствие, – вставил ее муж.
– А все-таки. Если война придет сюда. На нем можно будет улететь?
Взглядов, которыми Элви обменялась с мужем, она не поняла. Между ними как будто шел неслышимый для нее разговор.
– К сожалению, – сказала Элви, – «Сокол» очень, очень серьезно поврежден.
– Я отрастил новую ступню, даже с пальцами и ногтями, – заметил ее муж, – а корабль пока не в сборе.
– Я не думаю, что в самом деле дойдет до эвакуации, – добавила Элви. – Эти корабли не станут приближаться к планете. А адмирал Трехо защитит нас всеми имеющимися в его распоряжении силами.
– Тогда вам, наверное, стоит поторопить его восстановление, – бросила Тереза. Это прозвучало резче, чем ей бы хотелось, но Элви рассмеялась. Любопытно…
– Наверное, стоило бы, – вздохнула она, но тут они вошли в столовую, и Терезу усадили во главе стола с Иличем и полудюжиной более почтенных, чем Элви, гостей.
Меню было пиршественное. Свежая паста. Брюшки омаров от настоящих омаров. Нежная мраморная говядина, выращенная из лучших образцов. Букеты лаконских цветов благоухали мятой, железом и смолой. О докторе Кортасаре никто не спрашивал. Тереза успела понять, что таково неписаное правило. Если человек исчез, не спрашивай куда. Она задумалась, вспомнят ли о ней, когда она уйдет. Если придумает способ уйти.
Она нашла глазами Элви Окойе. Ее муж что-то рассказывал, горячо жестикулировал, веселя соседей. Доктор Окойе ушла в свои мысли. Тереза задумалась, не солгали ли они о «Соколе». Точно знать она не могла, и как проверить, тоже не знала.
Она с сожалением отказалась от плана подбить их на побег и улететь вместе с ними. Надо было искать другой вариант.
* * *
Проходили дни. И недели. Остановить вторжение оказалось не так легко, как всем бы хотелось. Государственные новости сохраняли бодрый оптимизм, говоря о нем скорее как о досадной помехе со стороны вечно недовольных идиотов, нежели как об угрозе империи. У Терезы оставался выделенный ей отцом полный доступ к сверхсекретным докладам и уведомлениям, но даже без него она знала, что это полная чушь.
Ее уроками никто больше не занимался. Остались только занятия с классом сверстников. Илича она видела за едой. Он не повторял угрозы кормить ее насильно, но и надобности не было. Она усвоила новый характер их отношений. Полковник, не в силах контролировать многое другое, отыгрывался, контролируя ее. Тут она ничего не могла поделать.
– На этот раз они промахнулись, – говорил Илич. – Запаниковали. Самый здоровенный и могучий их корабль лишился части магнитной ловушки, и все бросились его защищать.
