– Приятно будет повидаться, старик, – сказал «Предштормовой» и разорвал связь.
– Джиллиан Хьюстон, – объяснил Алекс. – Славная девочка. Будет хорошим капитаном.
– Отец у нее, помнится, большая дрянь.
– Она тоже – в своем роде.
* * *
Через три часа «Предштормовой» пристроился к боку «Росинанта» и протянул стыковочную трубу. На лаконском, построенном по лаконским технологиям корабле странно было находить признаки общей с «Росинантом» истории. Наоми случалось забывать, что Лакония во многом – наследница Марса, пока не попадались вот такие напоминания.
Она еще занималась расписанием переходов, когда явилась новая команда. Алексу, чтобы выдернуть Наоми в шлюз, пришлось поднажать. Он, конечно, прав, но ей трудно было оторваться от сложной задачи, когда решение так близко.
«Росинант» много лет обходился командой из четырех человек, потом увеличил ее до шести. А рассчитан он был на двадцать два. Влетавшие при минимальной тяге люди представляли собой пестрое сборище. Астеры, фригольдеры, артиллерист с Новой Бразилии, приставший к ним на Ганимеде. Наоми приветствовала каждого вступившего на борт, старалась запомнить имена и обещала себе, что уточнит, когда будет время. Белинда Росс. Акасия Киндерман. Ян Келфи. Иона Ли.
Ее немного удивляла почтительная официальность их приветствий. Для них она – Наоми Нагата, то есть не только их капитан, но и адмирал флота. Вождь подполья. И еще они помнили, что она из одной команды с капитаном Драпер, и Наоми трудно было убедить себя, что она заслужила такое уважение.
Еще удивительнее смотрелся среди них Алекс. Один парнишка – по имени Каспар – даже не собирался оставаться на «Роси». Зашел только Алекса повидать. И на его лице крупными буквами было написано восхищение. Все вместе напоминало большую семью, собравшуюся на свадьбу. Или на похороны. Алекс утащил всех знакомиться с «Роси». Уверял, что для лучшей ориентации, но больше походил на хозяина, хвастающегося дорогим ему домом. Или нет. Иначе. Той частью жизни, о которой раньше мог только рассказывать, а теперь – показать во плоти.
Наоми откололась, когда он вел всех к машинному залу, – вернулась в рубку заканчивать почти готовую работу. Новая команда на несколько минут отвлекла ее, пришлось собираться с мыслями и вспоминать, на чем остановилась.
Осталось меньше, чем она думала. Она ввела последние указания. «Еще есть время отступить», – произнес у нее в голове воображаемый Алекс, пока настоящий на нижних палубах показывал друзьям и товарищам, как перезаряжаются ОТО «Росинанта», или как перезагрузить сеть энергоснабжения килевой рельсовой, или еще что-то.
Где-то внизу прозвучал незнакомый смех.
Вот как он поступил. Пока Наоми сидела взаперти, Алекс ушел с Бобби и собрал себе новую команду. Новую семью. Ее поразило, как естественно у него это вышло – незаметно для него самого. Если ей среди них нет места, то лишь потому, что она сама так решила. Даже такое короткое знакомство сказало ей, что ее примут с распростертыми объятиями. Алекс создал себе новое место в мире.
Наоми надеялась, что ей не придется его отбирать. Зашифровав приказы, она включила связь и разослала их.
Предварительная расстановка была необходима, но от того не стала приятнее. Никто не знал, что ждет их за Лаконскими вратами. Там вполне мог затаиться изготовившийся к рывку «Вихрь», способный смести их одним ударом. Правда, разведка сообщала, что его держат у главной планеты, но за это никто бы не поручился. Лучше было проскочить врата Лаконии побыстрее.
Звучало это замечательно, но на практике приходилось по капле вливать в медленную зону сборные силы пятидесяти трех систем, сбивать их воедино и только потом бросать во врата Лаконии с минимальными промежутками, необходимыми, чтобы никто не провалился в никуда. Занятие оказалось довольно нервным.
– Как здесь было раньше? – спросил новый связист Ян. Он родился и вырос на Фригольде. Дальше станции Драпер к другим системам не приближался. – Каспар говорит, все по-другому.
– Верно, – признал Алекс. – Раньше было по-другому.
За прошедшие дни и недели станция в центре медленной зоны потемнела. Остыла от слепящей солнечной белизны до зловещего оттенка оранжевого. Но черную когда-то поверхность зоны по-прежнему затягивали колеблющиеся полотнища сияний. Пожалуй, они даже стали ярче.
