Получив все данные, она рассортировала корабли по модели двигателя, массе и общему энергетическому профилю. Подошел Алекс с тюбиком чечевицы со специями и грушей холодного чая. Наоми не замечала, как проголодалась, пока не взялась за еду, но уж тогда заглотила всё в единый миг. Отставив монитор, скатала тюбик, выдавливая последние крошки пряного сочного пюре. Когда от него остался только жгучий вкус на языке и приятная тяжесть в желудке, вздохнула.
– Как в старые времена, – заметил Алекс. – Ты всегда забывала поесть, увлекшись интересной задачей.
– Раньше у меня таких задач не бывало. Большей частью решала, как бы безопасно добраться до следующего порта.
– А мы что делаем? – ухмыльнулся Алекс.
– У нас о безопасности речи нет. Вот уж чем мне никогда не хотелось заниматься. Драться? Убивать? Я никогда не брала в руки оружия.
– Знаю, – сказал Алекс, и улыбка его стала мягче. – Еще есть время. Отзови их, верни в порты. Давай снова проводить своих в Ассоциацию Миров.
Наоми помолчала, прислушиваясь к привычному спору разума и сердца. Алекс неверно истолковал ее молчание.
– Я не совсем шучу, – сказал он. – Еще есть время отступить. Мы их еще ни во что не впутали. Пока что.
– Нет, но придется впутать. Будь у нас время… не знаю. Возможно. Наверное, я бы искала, пока не нашла бы лучший путь. Не такой, как этот.
Включилось предупреждение на панели связи, замигал оранжевый огонек. Но это всего лишь докладывал о состоянии боевой части «Предштормовой». Наоми сунула в карман пустой тюбик из-под пюре. Выбросит в утилизатор, когда закончит. Груша с чаем холодила ей. пальцы и стягивала из воздуха пленку конденсата.
– Ты это делаешь, потому что решила, что должна им? – мягко спросил Алекс. – Бобби. Сабе. Амосу.
– Нет, – ответила она. – И не из-за Джима. Я не чувствую себя виноватой. Это… шанс? Я не хочу войны. Не хочу, чтобы кто-то страдал. И умирал. Ни с нашей стороны, ни у них. Я хочу примирения. Бобби всегда на меня за это злилась. Она хотела победы.
– И ты, похоже, теперь тоже?
– Беда в том, что проигравшему трудно добиваться мира, – продолжала Наоми. – Кто-то захватил всю власть, а ты пытаешься вернуть прежние отношения? Это капитуляция. Я и теперь не думаю, что силой можно что-то решить. Но, быть может, победа даст нам возможность проявить великодушие.
– Встретиться с Дуарте на полпути?
Она по голосу слышала, что не убедила Алекса. Если не сумеет поколебать его, надежды, наверное, вовсе нет. Но она пыталась.
– Дать ему пространство маневра. Он может принять, может не принять. Вдруг его адмиралы увидят то, чего не видит он. Цель этой войны – не гибель Лаконии. Мы должны сократить дистанцию, которую они установили между собой и остальными. Может быть, для этого необходимо будет кого-то наказать. Возможно, привлечь к ответственности за старые преступления. Но что обязательно – это найти способ двигаться дальше.
– Ты уверена, что это не слова Холдена? – спросил Алекс. – Потому что все это очень похоже на то, что сказал бы он. А остальные в таких случаях выразительно закатывали глаза.
– Не знаю, – ответила она. – Может быть. Сейчас нужно стать Сабой, и я стану, раз уж иначе нельзя. Но позже может возникнуть необходимость в Холдене. А если его нет на месте, нам придется сыграть и эту роль.
– А что Наоми Нагата?
– Она, вероятно, займется расчетом переходов. Чтобы не появилось новых голландцев. И чтобы никто ненароком не вызвал новых провалов во времени. Если их можно избежать, – сказала Наоми и, услышав новый вызов, ответила: – «Росинант» слушает.
– Говорит истребитель «Предштормовой», – произнес женский голос. В нем так и звенела гордость и предвкушение драки. – Запрашиваем разрешение на стыковку и передачу экипажа.
Алекс поднял руку.
– Этим я займусь, адмирал.
Наоми передала ему управление.
– Привет, Джиллиан. Это Алекс. Можете причаливать, только проверь, чтобы Каспар заходил сбоку. Вроде включать тягу не собираемся, но вдруг придется. Не хотелось бы вас поджарить.
– Как будто ваш малютка может нас поджарить! – отозвалась женщина.
– Просто обидно было бы, понимаешь ли. Передаю коды.
