Ещё издали увидел, что над градом Васильковом клубится чёрный дым. Над Васильковом пылал пожар. Средь бела дня. Среди ясного весеннего дня. У церкви Успения металась толпа ошалевших людей — с детьми, мешками, узлами. Кто тянул на верёвке корову, кто пригнал волов. Напуганно дрожали овцы и козы. Толпа ломилась в дверь церкви. Но каменная храмина не могла вместить всех. Люди брали её приступом. Вопили женщины, отчаянно орали дети, причитали старухи. Молились старым кумирам. Проклинали нового Бога и одновременно просили его заступиться от напасти и разорения.
— Сие наказание вам пришло за игрища поганские!
— Смиряйтесь, терпите, христиане, Бог воздаст вам!
— Накликали на себя беду теми гульбищами волховскими!
— Люди! Люди! Сие наши старые боги разгневались на нас. Забыли мы их заповеди. К лесу идите! К Перунову капищу!
— Волхвы! Волхвы с нами! Наши заступники!
А деревянный Васильков-град пылал ещё сильнее. Будто Солнце-Ярило подбрасывало в пламя ещё и свой огонь...
— Волхвы! Вот они — среди нас! Ведите нас...
Два белоголовых старца в серых холщовых рубищах выбрались на паперть.
— Спасите нас! Отведите беду! — Люди протягивали к ним руки.
Наслав ещё не мог опомниться — огромный и добротный дом Гюряты догорал в ярком красном пламени. Мама! Где же она?
— А-а-а! — Высокий женский голос отчаянья повис над толпой. Все притихли. — А-а-а! — жуткий вопль пронзил насквозь сердце Наслава. Это был голос матери. — А-а-а! — ужасный безнадёжный человеческий крик... И — тишина. В адском пламени обвалились пылающие стропила. Столп искр пыхнул в небо...
— Сгорела... — прошептали рядом. — Сердешная... Её закрыли на замок грабители, а дом зажгли...
— Тише... тише... Говорят волхвы!..
— Старые наши боги ожидают от вас раскаяния. Вас обманули крестители-греки. Обучают лжи. В их писаниях нет правды! — натужным высоким голосом шепелявил белобородый старец на паперти. — Мудрость не в книгах. Мудрость в старых обычаях рода и в душах живых. Почто ищете истину в словах? Истина — в деяньях справедливых...
— Верим тебе!..
— Не слушайте его, люди! — раздался над склонёнными головами знакомый голос отца Михаила. — Сё вам наказанье за игрища идольские! За хулу истинного Бога — Христоса!
— Лицемерны твои слова! — обернулся к нему волхв. — Подлая ложь в них! Зовут ко смирению, а сами освящают насилие и жестокость сильных.
Толпа гудела.
— Возвратите нас в лоно старой веры! Не хотим надевать на шею ярмо смирения! Не хотим неба! Дайте нам жить здесь, на земле...
— Поставим новые капища! Как у дедов было.
Гражане уже не глядели на догоравшие избы. Тронулись вослед за двумя волхвами и уходили из проклятого богами града, в котором новый всемогущий Бог и его апостолы не смогли защитить их от беды. Бежали от мира, в котором жили ложь, страх, сомненье.
Вместе со всеми уходил и Наслав с волхвами из города.
Сбежавшие васильковчане всё лето жили табором в Боярском лесу. Поставили новое капище Перуну, зарыли стены его глубоко в землю, крыша — вровень с землёй, прикрыли её сухими листьями. Только из небольшого глиняного дымохода, будто из-под земли, ночью и днём струился сизый пахучий виток дыма. Это возле жертвенника волхвовал старый Сновид, принося немудрые жертвы богу огня — поленья берёзы, сосны, дуба. Мужи давно уже ушли из Боярщины вместе с младшим волхвом — Ростом. Где-то ходили в окрестной земле, ночью нападали на боярские погосты или на подворья ненасытных тиунов[38] и биричей[39], часто, забрав всё, поджигали или громили их. Тогда в таборе васильковчан появлялся хлеб и добрая животина. Этим и жили.
Но чем дальше, тем больше такая жизнь становилась нестерпимой. Лето миновало. Приближались дни вереса[40] месяца. А там не заставит себя ожидать и зима со снегами и морозами. Кое-кто тихо исчезал, из таборища, наведывался на старое подворье. Кто-то уже беседовал с отцом Михаилом, кое-кто уже разузнал, будут ли прощены грехи сбежавшим за то, что надругались над новым Богом и творили требы старым богам — Яриле и Перуну.
Говорят, что добрый отец Михаил ходил в свой храм Божий и в молитвах ко Всевышнему просил прощения заблудшим овцам из стада своего. После этого ответил ходокам из табора, что Бог всемилостивый, потому и послал на землю к людям своего сына — спасать их от греха и сетей диавола. Молвил ещё, чтобы все они возвращались обратно и начинали хозяйство своё восстанавливать, ибо оскудевает земля, становятся пустыми онбары и овины у княжеских людей и у князя. А сие — противно Богу! Ещё молвил, будто греховный князь Изяслав, старший сын мудрого Ярослава, переступил заповедь отца своего и привёл чужаков-грабителей, чтобы наказать киевлян, которые его изгнали с княжеского стола. Но всевидящий Бог наказал уже его. Горе тому, кто ищет помощи у разбойников!
