— Не понимаю,— громко возмутилась Марина Волынцева,— усаживаясь рядом с Никишиным,— зачем из каждой мелочи делать секреты.
— Мариночка,— тут же завелся Николай,— ты недоучитываешь фатальность обстоятельств. Вспышка распространяется в виде узкого пучка и если мы попадем в нее, от корабля, да и от нас самих, останутся одни элементарные частицы.
— Ну, тебя, Никишин, с твоей необузданной фантазией. Даже мороз по коже... Фу! — поежилась Марина.— Когда ты угомонишься? Мало тебе было остаться без двух вахт. Еще хочется?
— Тьфу, тьфу, тьфу! — через левое плечо быстро проговорил Никишин.
— Дикарь! Прямо мастодонт какой-то,— удивился сидевший за ним Эдуард Климов.— Откуда ты знаешь это средство от сглаза?
— Тень Гамлета меня усыновила, геологом из гроба нарекла,— продекламировал Никишин.— С тех пор дух беспокойства и жажда познаний снедает меня.
— Ну, Никишин, ну, Никишин! Я думал, ты силен лишь в естественных науках, а он вытаскивает один за другим на общее обозрение то этнические, то речевые архаизмы. Сказал бы это специалист и то я бы, пожалуй, удивился. Нет, серьезно, Никишин, откуда у тебя это «снедает»?
— Беллетристику читать надо, Эдуард Анатольевич, а не только научные трактаты!
— Нет, он меня сегодня уморит,— пророкотал своим баском Климов,— теперь трактаты!
— Не преувеличивайте его знаний, Эдуард,— вмешалась Марина.— Это слово известно даже мне.— Что касается Коленьки, то он обыкновенный эклектик — понахватался верхушек.
— Тише, вы! — раздался с заднего кресла голос Седельникова.— Экран включился.
Сразу смолкло веселое оживление кают-компании, и повисла гнетущая тишина.
— Товарищи! — голос капитана был серьезен и строг.— На корабле объявляется чрезвычайное положение. В четыре пятнадцать на ламбда Дракона произошла локальная вспышка с остронаправленным выбросом частиц высокой энергии. Начальная скорость частиц по вычислениям Рэма Лазаревича около полутора тысяч километров в секунду. Направление движения по астрономическим вычислениям Степана Ивановича Елагина лежит в плоскости орбиты нашего корабля. Пересечение потока с орбитой произойдет через восемнадцать часов тридцать одну минуту с момента вспышки, т. е. примерно через семнадцать часов. К этому времени корабль покинет опасную зону, при условии сохранения скорости частиц. К сожалению,— Манаев обвел взглядом всех присутствующих в кают-компании.— К сожалению, Рэм Лазаревич не гарантирует сохранения скорости частиц. Вследствие синхрофазотронного эффекта возможно их ускорение, а это означает, что не исключена возможность попадания корабля в поток частиц высокой энергии. Энергетические запасы корабля не позволяют поставить общую радиационную защиту. Будут прикрыты жизненно-важные его центры. Поэтому приказываю всему составу экспедиции и экипажу корабля, кроме капитана и первого штурмана, укрыться в защитном отсеке под кают-компанией с шести часов вечера до двенадцати ночи по собственному времени корабля.
— Вопрос можно?
— Даже нужно, Волынцева. Мы считаем, что вы должны в полной мере представлять размеры опасности.
Немного волнуясь, Марина поднялась с кресла.
— Что будет с кораблем и с нами, если мы попадем в поток этих частиц?
— Я уже говорил, что жизненно-важные центры корабля и его состав будут надежно прикрыты энергетическим полем, которое отклонит поток этих частиц от указанных объектов.
— А если это античастицы?
Капитан посмотрел на Левина.
— Это по вашей части, Рэм Лазаревич. Ответьте.
— Если бы это были античастицы, произошла бы аннигиляция, но это, товарищи, частицы. В этом отношении оснований для беспокойства нет.
— Какова проникающая способность частиц?
— Тяжелые большей частью поглотятся защитной оболочкой корабля, легкие будут отклонены силовым полем.
— А нейтринный поток?
Левин хмыкнул, нервно потер руки.
— Будто не знаете, что для нейтрино нет преград.
— Велика ли их концентрация?
— Думаю, невелика, тем более, что нейтральные частицы, по всей вероятности, сохранят начальную скорость и отстанут от основного потока.
— Короче, мы должны пройти между Сциллой и Харибдой,— резюмировал Никишин.— Если нас не разнесут протоны и мезоны, то пронзят нейтрино и нуклоны.
