— Не скажи. Земля тебе действительно нипочём, а вот вода… Она способна обтёсывать камень, изменяя его форму, а новая форма всегда несёт иную сущность…
— Разве ты не знаешь, что камень, имеющий душу, не поддаётся обработке? — улыбнулся Диннар. — Он неуязвим.
— Да… Иногда мне хочется превратиться в камень…
— Полегче, малышка, — Диннар снова взял тон старшего брата. — Не забывай — слова таких, как ты, имеют силу.
«Какая мне польза от моей силы, — думала Гинта, оставшись одна. — Или я всю жизнь должна утешаться тем, что помогаю другим…»
Она вышла на лоджию и, спрятавшись за вазон с цветами, долго смотрела вниз. В дворцовом саду было людно. Садовники подстригали кусты, несколько абельмин играли в кольца. Прошли два абеллурга… Потом появился Эрлин. С Роной. Он недавно вернулся из Белого замка, где провёл почти весь день. Вид у него был усталый. Рона что-то говорила, нежно заглядывая ему в глаза. Он улыбнулся. Рона всегда найдёт, что сказать. Она никогда не огорчает своего повелителя. Не то что некоторые. Те, что всюду лезут и причиняют одни беспокойства…
Эрлин ушёл вместе с Роной, а все эти люди в саду вызывали у Гинты чуть ли не ненависть.
«Я, видите ли, нужна миру. Я нужна людям… Лучше бы я никому не была нужна. Никому-никому, кроме одного единственного человека… Или бога? Мне всё равно. Мне хватило бы его одного. Если я любила его и раньше, то, наверное, я приговорена любить его вечно… И что же, безответно? Быть может, счастье — это вообще не для меня? И в этой, и в любой другой жизни… Если я нужна этому миру, я сделаю всё, что в моих силах, уже хотя бы потому что в этом мире есть он. А потом я предпочла бы обратиться в камень. Знай я это заклинание, я бы заключила свою душу в камень. Чтобы она уснула вечным сном. Это лучше, чем так мучиться…»
Гинта понимала, что так нельзя. Она поддалась отчаянию, раздражению, обиде и едва ли не лелеяла в себе эти чувства. Возможно, сказывалось то, что она никак не могла оправиться от потрясения. Убитый младенец то и дело вставал у неё перед глазами. Да ещё этот странный сон…
«Я так хочу вернуть тебя, Сагаран!»
Эрлин был к ней очень внимателен. Старался развлечь.
— Перестань ты об этом думать, — сказал он, подойдет к ней однажды вечером после представления, которое давали актёры из Лаутамы. — Готов поклясться, ты даже не поняла, о чём пьеса. Обещаю, больше такое не повторится. Я взял под контроль все лаборатории. Сейчас везде будут мои люди.
— А как же твои абельмины? — спросила Гинта. — Они согласны с твоим решением?
— На то они и мои абельмины, чтобы соглашаться со всеми моими решениями, — безмятежно улыбнулся Эрлин и посмотрел на Рону, которая в последнее время буквально от него не отходила. — Я не стал уничтожать то, что сделано, — какой в этом смысл… Хармина ещё надолго хватит, а дальше… Пусть абеллурги изобретают другое омолаживающее средство, более безобидное.
Эрлин снова взглянул на Рону, и она ответила ему кислой улыбкой. Гинта знала, что уж её-то решение Эрлина точно не радует, как бы она это ни скрывала. И ещё Гинта видела, что Рона ненавидит её больше всех на свете. Ведь это из-за неё абельмины могут остаться без средства, дарующего вечную молодость.
Эрлин ещё что-то говорил, но смотрел не на Гинту, а сквозь неё. Взгляд у него был какой-то пустой и в то же время возбуждённый, и в нём ясно читалось лишь одно желание — поскорее уединиться с Роной. С этой девушкой, которая ненавидела Гинту и которая сейчас смотрела на неё с нескрываемым торжеством. Гинта поймала себя на том, что она тоже ненавидит Рону. Она могла бы убить её одним взглядом…
«Спокойно. Это же всё равно, что раздавить насекомое, — сказала себе Гинта.
Она с улыбкой пожелала этим двоим доброй ночи, повернулась и пошла прочь, стараясь ни на что не наткнуться — перед глазами всё расплывалось, да ещё крутом были эти проклятые прозрачные стены с отражёнными в них светильниками… Словно факелы, горящие под водой. Фокус, который умела делать только она. Как и три тысячи лет назад… Почему ты вернулся, Диннувир?
— Ему надо развеяться, — говорила Амнита. — Он устал. Даже от своих любимых дайверов, а уж от других проблем и подавно. Он хочет отдохнуть, развлечься… И ему нужна женщина. Просто женщина.
