— Где сейчас снимают «Белокурое приключение»? — заорал я.
— Загляните на съемочную площадку Б.
Я прибежал в павильон, когда съемка была в разгаре. Пришлось ждать под дверью. Наконец свет, запрещающий вход посторонним, погас, и дверь приоткрылась.
— Люсия Меррер занята в этой сцене?
— Нет, только что снимали прибытие президента.
Чертыхнувшись, что напрасно потерял время, я рванул по коридору, вдоль которого располагались актерские уборные. Уборная Люсии, естественно, самая просторная, находилась в конце коридора, около гримерной. Увидев в двери ключ, я набрал в легкие воздуха и постучал.
— В чем дело?
Вместо ответа я распахнул дверь.
Люсия сидела перед зеркалом в своем знаменитом прозрачном пеньюаре. Над ее грудью колдовал гример, нанося макияж в расчете на вечернее платье с глубоким декольте, лежащее на диване. Заметив меня в зеркале, актриса, виртуозно изобразив стыдливость, запахнула пеньюар на груди.
— Ну и манеры! — возмущенно воскликнула она.
— Я стучал…
— Но вам никто не разрешал входить!
— Прошу прощения, но мне необходимо с вами поговорить.
— Я занята, мне некогда с вами…
— Я подожду!
Резко развернувшись, она задела руку гримера, который от неожиданности выронил свою кисточку.
— Послушайте, Морис, вы что, выпили?!
— Ни капли, даже кофе со сливками не пил.
— Приходите после съемок.
— Мне необходимо поговорить с вами немедленно!
— Это невозможно! Убирайтесь!
От ее слов я похолодел и окончательно утратил над собой контроль.
— Если вы меня сейчас прогоните, я брошусь под первую попавшуюся машину!
Я был уверен, что сделаю это, если женщина не внемлет моим просьбам. Люсия смущенно хмыкнула.
— Какой упрямец! Оставьте нас ненадолго, Иван, — обратилась она к гримеру.
Этот огромного роста гомик с посеребренной головой и светлыми глазами, немного поколебавшись, все же решил выполнить ее просьбу, испепелив меня на прощание взглядом. Как только за ним захлопнулась дверь, я закрыл ее на задвижку. Непреодолимое желание совершенно лишило меня сил, ноги, ставшие ватными, подкашивались.
— Итак, я вас слушаю!
Я медленно приблизился к туалетному столику. Люсия беспокойным взглядом следила за мной, не понимая, что я собираюсь предпринять. Я наклонился и неуклюже прилепился ртом к ее накрашенным губам. Женщина отпрянула.
— Ну нет, только не это!
Лишь на секунду я заколебался, но быстро понял, что если отступлю, то навсегда останусь в ее глазах посмешищем. Люсия привстала, пытаясь меня оттолкнуть. Преодолевая головокружение, я бросился на нее и потащил к дивану, мало заботясь о лежащем там платье. Актриса яростно отбивалась, рыча, как тигрица. Схватив ее за волосы, я впился в распахнутый для крика рот. На секунду мне показалось, что я целую мертвеца, но это лишь усилило мою страсть. Я наконец добрался до источника и стал утолять восхитительную жажду любви и все никак не мог ее утолить…
* * *
Когда мы поднялись с дивана, я не решался взглянуть на Люсию, снедаемый стыдом. Мне показалась неприличной ее манера заниматься любовью, в которой было что-то звериное. Но, увидев ее отражение в зеркале, я устыдился самого себя. Женщина выглядела ужасно. Хуже того, она была отталкивающе безобразна. Размазанный в результате моей яростной атаки грим превратил ее прекрасное лицо в размалеванную маску индейца, разрушив всю гармонию и очарование. Слипшиеся от пота волосы делали ее похожей на героев гротескных карикатур Домье. Если бы какому-нибудь фотографу посчастливилось щелкнуть знаменитость в этот момент, он мог бы смело оставить все заботы о хлебе насущном: этот снимок обеспечил бы ему безбедное существование на всю оставшуюся жизнь.
Взглянув на себя в зеркало, Люсия иронично заметила:
— Ты неплохо потрудился, мой мальчик.
Вооружившись жидкостью для снятия макияжа и салфеткой, она начала приводить себя в порядок, убирая уродующие ее остатки грима. Освобожденное от косметики лицо стало выглядеть, как ни удивительно, значительно моложе.
— Иди ко мне, малыш.
Я приблизился к ее креслу и опустился на колени. Женщина прижала мою голову к своей колышущейся от тяжелого дыхания груди и нежным жестом пригладила мои мокрые волосы.
