18 ноября
Вчера вечером я забыл записать, что Киркпатрик рассказал мне о разговоре с членом кабинета, по словам которого у него всегда есть «Таймс» для того, чтобы быть в курсе дел того, что происходит с церковью! Иным образом он ничего не слышал и не читал бы о ней! Демонстрируя, как у немцев работает голова, Гендерсон также рассказал мне сегодня утром, что, по мнению немцев, подписание Риббентропом антикоммунистического пакта в Риме ясно покажет, нам, что он не нацелен против нас! Этим утром еще полтора часа на охотничьей выставке. Я должен сказать, что это удивительное мероприятие, вплоть до граммофона, воспроизводящего рев оленя-самца в лесу, имитированном в разделе диких животных. Завтрак с дирекцией выставки; я сидел рядом с госпожой Стил, урожденной Клайв, подругой Дороти Мейнелл, и миссис Фифф из Наннингтона, которая произвела впечатление женщины приятной и умной. Когда завтрак закончился, Гендерсон и Киркпатрик взяли меня в автомобильную поездку по городу для осмотра достопримечательностей. Мы начали с Гробницы павших (или как она там называется) — она соответствует нашей могиле Неизвестного солдата. Я с интересом осмотрел большой позолоченный крест в центре стены над монументом. Затем мы выехали в Дёбериц посмотреть новые казармы и плац. Большой район закрыт для доступа населения, и строительство казарм ведется очень быстрыми темпами и в грандиозных масштабах. По словам Киркпатрика, то же происходит по всей Германии. По его мнению, это не обязательно означает, что нужно сделать мрачный вывод о подготовке к войне, но говорит: I) о самообороне и самоуважении, II) о том, что Германия настолько сильна, что никто не осмелится больно задеть ее и скорее предпочтет пойти на соглашение, чем сражаться, III) о том, что если война действительно начнется, немцы покажут себя. На обратном пути — в Сан-Суси, где мы вышли из машины и обошли вокруг здания — длинного, одноэтажного, по стилю очень французского. Насколько я понимаю, оно в значительной степени сохранилось в том виде, как существовало при Фридрихе Великом; ниже террасами располагаются сады. Возвращаясь, взглянули на Потсдамский дворец — выглядит очень уродливо. Теперь не используется, служит только в качестве достопримечательности. До сих пор сложившееся у меня впечатление от казарм и военизированных людей не из приятных. И до тех пор, пока армии, СС (200 000 человек) и полиции хорошо платят, довольно сложно представить себе, что этот режим будет свергнут. Сегодня вечером я еду поездом на обед с фон Нейратом и Киркпатриком в Берхтесгаден!
19 ноября
(продолжение)
Мы прибыли в Мюнхен около шести, и я отправился вместе с Киркпатриком и Шмидтом осмотреть Коричневый дом, который является штаб-квартирой наци. Там мы встретились с каким-то официальным деятелем коричневорубашечников, который производил впечатление важной персоны. Нам вначале показали первоначальную штаб-квартиру с коллекциями знамен в вестибюле, которые, насколько я узнал, были овеяны славой в первые дни столкновений между отдельными нацистскими группировками и коммунистами.
Наверху располагался своего рода актовый зал, предназначенный для сената нацистской партии, который должен быть учрежден и на котором будут обсуждаться вопросы партийной политики. Любопытно это увековечивание партийной структуры параллельно правительственной. Очевидно, это распространяется на все министерства.
Затем мне показали новый Коричневый дом, который состоит из двух больших одинаковых зданий, расположенных по обе стороны широкой улицы, что напоминает два здания Секретариата в Дели. По дороге нам показали два мемориальных замка, названия которых я забыл, но которые служат постоянным местом упокоения жертв первого нацистского путча 9 ноября 1925 года. Восемь свинцовых гробов помещены ниже уровня земли и окружены широкой каменной террасой; терраса четырехсторонняя, прямоугольной формы; с каждой стороны оканчивается высокими колоннами, которые несут вогнутый свод, покрывающий только террасу, так что гробы находятся непосредственно под открытым небом. У гробов постоянно помещаются венки, на которых, по-моему, указаны названия различных германских земель. Черные штурмовики постоянно стоят на часах, и колесному транспорту не разрешается проезжать мимо этого места. Это — примечательный пример очень тонкого психологического воздействия.
