— Пошел в жопу! — прокричал я ему вслед. — Пошли вы все в жопу! Сволочи!!
Сзади скрипнули тормоза.
— Эй, ты! — произнес чей-то тревожный голос у меня за спиной. — Ты это… кончай, слышишь?
Я обернулся. В открытое окошко притулившегося к тротуару ярко-желтого геца на меня смотрело немолодое смутно знакомое женское лицо.
— Простите? — изумленно переспросил я.
— А ну, садись! Давай, давай…
Женщина решительно перегнулась через пассажирское сиденье крохотного автомобильчика и приоткрыла дверцу. При этом послышался явственный скрип ремней, и я вспомнил: это была та самая ночная проститутка, которая указала мне дорогу к милонге. Только теперь поверх своей рабочей сбруи она натянула затрапезный фланелевый халатик — из тех, что надевают домохозяйки, когда им становится окончательно наплевать на то, как они выглядят. Прежнее, уличное свое лицо женщина смыла, а может, сколола, как скалывают слой штукатурки: ни тебе подрумяненной загорелой гладкости, ни мерцающих теней, ни длинных летающих ресниц, ни ярко намалеванных губ… а вовсе даже обвисшие щеки, набрякшие веки, безобразные круги под глазами, щелевидный старушечий рот и усталость, усталость, усталость.
Я пожал плечами и подчинился. Знаете, как когда-то пелось в популярной песне: «Если женщина просит…» В конце концов, я никуда не торопился. Женщина облегченно вздохнула и тронула автомобиль.
— Редко увидишь машину такого цвета, — сказал я, чтобы что-то сказать.
— Вкус такой… — она повернула направо. — Проститутки любят яркое. Тебя куда подбросить?
— Да вот езжай прямо по Арлозорову…
Женщина кивнула, перестроилась и встала перед светофором.
— Слушай, — не выдержал я. — Ты что, днем людей развозишь?
Она искоса взглянула на меня.
— Никого я не развожу. А что тебя оттуда оттащила, так это… зачем мне грех на душу? И вообще… Сиганешь оттуда, потом Аялон перекроют, а мне домой надо, в Ришон.
— Погоди, погоди, — сказал я, начиная что-то понимать. — Ты что, решила, что я с моста прыгать собрался? С чего это вдруг?
Сердито фыркнув, она всплеснула руками.
— Да мне-то почем знать! У меня, знаешь, танцы совсем другие.
Светофор переключился, и мы ускорились вниз по улице Арлозорова.
— Нет-нет, подожди, — настаивал я. — Ну, стою я на мосту. Ну, смотрю вниз. С чего ты взяла… да еще и так, что остановилась, да еще и увезла… хрень какая-то…
— Хрень, да?.. — она тряхнула головой, словно говоря: «А-а, что тебе, дураку, объяснять…» — Хрень?.. Ну и ладно, пускай будет хрень. Далеко еще?
— Останови здесь.
Она свернула к тротуару.
— Назад не пойдешь?
— Зачем? Что я там забыл? Смотри: в этом вот здании мне зарплату дают… — я взглянул на часы. — Четверть седьмого. Самое время отбить начало рабочего дня. Спасибо за тремп.
Я открыл дверцу, и тут она сказала:
— Не возвращайся туда, слышишь?
В принципе под словом «туда» могли подразумеваться сразу несколько вариантов: например, весь район Алмазной биржи, или мост через Аялон, или даже здание моей работы… Но женщина-то имела в виду именно милонгу — я понял это, не глядя на нее, по одной лишь интонации.
— Да что это такое? — я решительно захлопнул дверцу, всем своим видом показывая, что не сдвинусь с места, пока не получу объяснения. — Ты можешь наконец растолковать мне, что происходит?
Женщина смотрела испуганно.
— Я и сама не знаю.
— Не знаешь? — переспросил я, начиная злиться. — Тогда к чему весь этот балаган? Слушай, кончай мотать мне нервы…
— Я тут ни при чем, — торопливо проговорила она. — Я тогда была нездорова, и дождь, и вообще…
Она замолчала. Наш разговор все больше и больше напоминал мне ночную беседу с пареньком из милонги. Две тайны за одну ночь… не слишком ли много вони на меня одного?
— Ну… и вообще… — подтолкнул ее я.
— Я закончила работать рано, — сказала она, глядя в одну точку. — Все равно клиентов в непогоду много не бывает. Села в машину и поехала. Как сейчас, через мост. Только тогда было еще темно, совсем темно, и дождь, мало что разберешь. Но кое-что я увидела…
Резко повернувшись, она вцепилась мне в руку.
— Увидела достаточно, понимаешь? Если бы я остановилась… или просто притормозила… тогда, возможно, ничего бы не случилось, понимаешь? Но я ведь не знала, не знала…
