— А Волков мне больше обещал, чем признательность, — усмехнулась я. — Сказал, что могу выбирать: дом в Царсколевске или счёт в банке.
— Волков много чего может пообещать! — вспылил Юрий при упоминании о сопернике. Интересно, вызвал ли Рысьин Волкова на дуэль или посчитал, что если ничего не помнит, то ничего не было, а значит, причины для оскорбления не нашлось? — Не стоит так уж серьёзно относится к его обещаниям. Волковы своего не упустят. Уверен, он собирается получить артефакт даром. С тобой или без тебя — это уж как карта ляжет, Лизанька. Не стоит обольщаться собственной значимостью.
Если у меня были бы какие-то иллюзии по поводу чувств Юрия ко мне, сейчас бы они благополучно развеялись: слишком сильное пренебрежение звучало в его словах. Недопустимое пренебрежение для того, кто собирается заручиться моей лояльностью.
— Видите ли, Юрий Александрович, — высокомерно процедила я, — проблема в том, что у меня нет никакого артефакта и я понятия не имею, что нужно сделать, чтобы он появился. Не осталось никаких указаний. Боюсь, возможность завладеть артефактом пропала вместе с моей памятью, которая, как вам известно, никогда не вернётся.
— Фаина Алексеевна уверена в обратном, — возразил Юрий, не сводя с меня внимательного взгляда. — А если она уверена, значит, у неё есть на то основания.
— На клятву полного подчинения я никогда не соглашусь, — возразила я. — Поскольку это единственная надежда Фаины Алексеевны, можно сказать, что артефакт она тоже не получит. Кстати, как мне кажется, она сама не уверена в результате. Поэтому для всех будет лучше успокоиться и считать артефакт утерянным.
— Зря рассчитываешь, что Фаина Алексеевна тебя отпустит, — неожиданно сказал Рысьин. — Она, напротив, планирует оставить тебя при себе и сейчас наводит справки, кто из сильных кланов, входящих в Совет, может отдать второго-третьего из линии наследников к нам.
— Собственные кадры не устроили? — расхохоталась я. — Она меня всё вам сватала, Юрий Александрович, но, наверное, вы её совсем разочаровали.
— Зря смеёшься, Лиза, — обиженно прошипел Юрий. — Помяни моё слово, если ты не перейдёшь на нашу сторону, этой же зимой тебя сосватают, не особо спрашивая твоего мнения.
— Пусть попробуют. — Я развеяла плетение. Всё равно больше ничего секретного Юрий не скажет, шпион так и не проявился, а опасность, что на нас кто-то случайно наткнётся и Юрий узнает о пологе, была. — В этом случае её ждёт неприятный сюрприз. Никто и никогда не будет за меня решать.
Юрию удалось удивить меня ещё раз. Провожая меня до дома Владимира Викентьевича, куда я отправилась сразу после завершения нашего неприятного разговора, он вдруг проникновенно сказал:
— Лизанька, мне так жаль, что мы не достигли взаимопонимания.
— Папенька расстроится? — усмехнулась я.
— И папенька тоже, — ответил он, ничуть не смутившись. — Он, знаешь ли, дорогая, всегда относился к тебе хорошо, проявлял заботу, насколько это было возможно при холодных отношениях Ольги Станиславовны с кланом. Но мы вас никогда не забывали…
Он столь выразительно протянул, что я сразу вспомнила о пачке писем, которые мне удачно удалось вернуть. Или присвоить, если считать себя другой личностью? Нет, всё же правильней считать себя Елизаветой Рысьиной, просто немного другой версией. Если уж даже боги считают это правильным, то кто я такая, чтобы с ними спорить?
— Не слишком было похоже, что о нас помнили, — заметила я. — Наверное, правильней будет сказать, что мы не забывали вас? Точнее даже, что я не забывала вас, Юрий Александрович.
— Не буду повторяться, говоря, что наши чувства были взаимны, — он притворно вздохнул. — Лизанька, ежели ты меня отвергаешь, предлагаю заключить дружеское соглашение.
— Я вам артефакт, а вы мне вечную признательность? — уточнила я, и не думая скрывать насмешку.
— Зачем же так? — Он чуть криво улыбнулся, пытаясь спрятать смущение. — Мы оказываем тебе всестороннии помощь и поддержку, а ты нас просто поставишь в известность, когда найдёшь артефакт.
— Если бы я ещё понимала, какой именно артефакт вам нужен, — проворчала я. — Юрий Александрович, вы мне хоть скажите, как он должен выглядеть.
