Александр Соломонович Моисея Соломоновича за благодетеля почитал.
Моисей Соломонович в Петроградскую ЧК не только Александра Соломоновича взял, но и брата его — Григория Соломоновича… Только фамилию другую Григорию Соломоновичу записали — Кордовский, чтобы не было путаницы…
И третьего брата, Виктора Соломоновича Иоселевича, который за половые преступления в тюрьме сидел, Моисей Соломонович тоже обещал выручить из тюрьмы и в ЧК определить…
А теперь кто-таки брата выручит?
Кровь закипала у Александра Соломоновича, когда он думал об убийце Каннегисере и о той петербургской родне его, которая поддерживала этого злодея.
Поэтому и не смог Александр Соломонович удержаться. Вставил в список заложников несколько петербургских евреев, которые, как ему казалось, были такими же нехорошими, как и убийца Каннегисер…
Александр Соломонович не сам это решил, он и со следователем посоветовался. Следователь выслушал его и намерение одобрил. «Прафильно, — сказал. — Надо иногда и евреев расстреливать. Чтобы честно было».
Так и попали питерские евреи в список заложников.
Возможно, это товарищ Петерс и имел в виду, называя террор тех дней в Петрограде «истерическим».
Эту истерику следовало немедленно прекратить.
Иоселевичу строго было указано, и он правильно воспринял критику — в последующих списках заложников евреев уже нет, а евреев, попавших в список заложников под горячую руку, тех, которых еще не успели расстрелять, — выпустили.
Хотя и совершили евреи убийство еврея, но понимаемое в большевистском смысле равноправие подразумевало, что расстреливать за это нужно все-таки не евреев.
Смысл этой головокружительной комбинации способны были постигнуть далеко не все чекисты.
Они не понимали, что хотя сама идея красного террора уже давно вынашивалась в Кремле и на Лубянке, но осуществление ее в жизни было импровизацией, и все происходило именно по законам импровизации.
Ни расследованию покушения на Ленина и убийства Урицкого, ни предотвращению подобных эксцессов в будущем красный террор помочь не мог…
Зато он позволял включить в списки расстреливаемых за покушение на Ленина и убийство Урицкого не тех, кто действительно был причастен к этим терактам, а тех, кого чекистам нужно было или просто хотелось расстрелять…
Зато этот красный террор позволял повязать русской кровью всех — и «плохих» и «хороших» — евреев…
Тринадцать исчезнувших дней…
Их не хватает, чтобы дополнить объяснениями хронологию событий 18-го, самого короткого в мире года…
Это были настоящие жертвоприношения…
«В ответ на убийство тов. Урицкого и покушение на тов. Ленина красному террору подвергнуты, по постановлению Сумской уездной ЧК, трое летчиков…
Смоленской областной комиссией расстреляны 38 помещиков Западной области…
В Новоржевской ЧК расстреляны Александра, Наталия, Евдокия, Павел и Михаил Росляковы…
В Пошехонской — 5 семей Шалаевых, 4 семьи Волковых…
В Псковской ЧК — 31 человек…
В Ярославской ЧК — 38 человек.
В Архангельской ЧК — 9 заложников…
В Себежской ЧК — 17 человек…
В Вологодской ЧК — 14 человек…
В Иванове-Вознесенской ЧК — 184 человека…
В Перми за Урицкого и Ленина расстреляно 50 человек…
В Пятигорске за товарища Ленина чекисты, возглавляемые Артабековым, изрубили шашками 59 человек, среди которых были генерал Рузский, сенаторы и священники…
Цифры эти к статистике никакого отношения не имеют…
Никто не составлял отчетов, сколько человек убито.
Исключение составляли чудаки, вроде немецкого лейтенанта Балка, который сохранил картотеку расстрелянных в Ярославской губернии с марта по ноябрь 1918 года. Эта картотека насчитывает 50 247 имен.
А все остальное — не отчет и не статистика, а лишь жалкие обрывки, клочки разорванной книги Русской судьбы…
Считается, что за 1918 и 1919 годы большевиками было расстреляно 28 епископов, 1215 священников. 6775 профессоров и учителей, 8800 докторов, 54 650 офицеров, 260 000 солдат, 10 500 полицейских офицеров, 48 500 полицейских агентов, 12 950 помещиков, 355 250 представителей интеллигенции, 193 350 рабочих, 815 000 крестьян>{353}.
Все дни изломаны, как преступлением,
Седого времени заржавел ход.
