Католикос исполнил просьбу князя. Князь Геворг встал с места и, испросив разрешения у царицы и католикоса, сказал следующее:
— Духовные отцы совершили подвиг, которого никто из нас не вправе был требовать от них. Они предали себя врагу, чтобы спасти жизнь своих братьев и святыни Айриванка. Безоружные монахи явили миру пример самопожертвования, доказали еще раз, что они стойкие пастыри и могут положить живот свой за паству. Они, следуя стезе Гевонда[16], возвеличили своим подвигом славу и честь армянской церкви. Все это хорошо. Что же делаем мы? Мы, предводители народа, мы, в руки которых бог вложил меч и дал право управления и защиты?..
Князь посмотрел на католикоса, а затем на царицу, которые не сводили с него глаз.
— Мы ничего не делаем, — продолжал он горячо, — или своими делами только позорим армян. Мы укрылись и сидим в наших замках, окружив себя сторожевыми отрядами… а наш народ и церкви оставили беззащитными или, вернее, предали их вражескому мечу… Разве в этом долг предводителя?
Сказав это, князь устремил взгляд на католикоса.
Католикос поспешно спросил:
— Где же наш царь? Он должен вести войска.
— Где царь? — взволнованно воскликнул Марзпетуни. — Я скажу, где он. Царь, покинутый своими князьями, преследуемый мятежниками, удалился в Какаваберд. Он оттуда не выйдет, он больше не обнажит своего меча, не поднимет своего знамени. Отчаяние сломило его… Но где католикос, армянский патриарх, святая опора и глава нашего духовного воинства?..
— Князь… ты видишь, он пред тобою, — медленно, упавшим голосом ответил католикос.
— Предо мной? Здесь, в Гарни. Но почему?
— А где бы ты хотел, чтобы он находился?
— В Двине, в патриарших покоях.
— Востикан жаждет моей крови, он хочет меня убить.
— Он преследует тебя только потому, что ты бежишь от него. Он не повредил бы тебе, если бы ты достойно сидел на патриаршем престоле и даже явился бы посредником между ним и армянским народом. Своим бегством ты возбудил его гнев и заставил пролить яд ярости на беззащитных монахов.
— Я не хотел покидать Айриванк, но мне это повелел бог.
— Бог? — удивленно спросил князь.
— Да, господь. Об этом ведает и царица.
— Да, князь, это произошло но повелению свыше, — заговорил епископ Саак и рассказал историю с затмением солнца и отъездом католикоса из Айриванка.
— Верю этому чуду и преклоняюсь пред могуществом бога, — сказал князь. — Но вы должны знать, что если бог щадит жизнь пастыря, то только для того, чтобы он отдал эту жизнь за благо народа. Во время избиения младенцев в Израиле бог чудом спас из волн Нила малютку Моисея и приютил его во дворце фараона только для того, чтобы он потом освободил свой народ от египетского рабства. Так это или нет?
— Это верно, — ответил католикос. — Но бог одарил Моисея чудодейственной силой. Я не обладаю такой силой, я не могу творить чудес.
— Можешь, святейший владыка. Моисей превращал посох в змею, и ты сделаешь то же самое. Там, где не побеждает сила, могут победить мудрая речь и мирные увещевания. Вернись в Еразгаворс, посети Багаран, пройди земли агдзинцев и могцев, вступи в Васпуракан, поговори с Ашотом, Абасом, братьями Арцруни и другими князьями. Убеди их, чтобы они со своими войсками собрались под царские знамена. Пусть единой силой обрушатся они на врага, пусть спасут народ от грозящей опасности. Этим они усилят мощь царя и обретут силу сами, рассеят дух раздора и, защитив общую родину, сохранят свои земли, родовые владения, дома и семьи…
— Советы князя разумны, святейший владыка! — сказал епископ Саак.
— И необходимо тотчас же последовать им, — добавила царица.
Католикос молчал, устремив глаза вдаль.
— Никто не послушает меня, — заговорил он наконец, обращаясь к князю. — Ни один князь не выведет войско из своей крепости.
— Пусть католикос выполнит свой долг, а если его не послушают, пусть удалится, сказав: «Кровь ваша падет на головы ваши», — ответил Марзпетуни.
— Разбойники востикана заняли дороги Ширака. Как же мне проехать в Еразгаворс, Багаран или в земли агдзинцев! — протестовал католикос.
Сепух Ваграм, до того молчавший, вскочил с места и с живостью воскликнул:
