— А разве я один в состоянии действовать? Царь сидит в Какаваберде, спарапет Ашот укрепился в Багаране, царский брат Абас — в Еразгаворсе, владетели могцев и андзевцев защищают только свои горы, Гагик Арцруни за пределами Васпуракана не признает армян. Католикос, вместо того чтобы быть посредником мира и объединить князей, укрылся в Гарни, а ты отказываешься от вмешательства в дела родины. Между тем Нсыр, воспользовавшись бездействием князей, занял Двин и повсюду разослал свои отряды. Что же нам еще раздумывать? Сокрушим царский престол и склонимся перед арабскими знаменами!..
Марзпетуни произнес последние слова с такой силой, что царица вздрогнула.
— Что же я должна делать, князь? — спросила она упавшим голосом.
— Показать пример тем, кто сидит сложа руки.
— Я так взволнована, мысли мои в таком смятении, что я ничего не соображаю. Скажи яснее, что мне нужно делать?
— Я приехал сюда с начальником гардманской крепости сепухом Ваграмом. Среди верных нам князей он самый преданный. Мы решили с ним обратиться ко всем князьям, владельцам крепостей, с просьбой дать нам воинов. Из них мы составим армию и спустимся с гор в равнину. Как тебе известно, крепостям не угрожает вражеское нападение. Но села, деревни и города, которые не имеют укреплений, остались беззащитными. Над народом занесен меч. Надо поспешить на помощь.
— Я не мешаю вам, идите, да благословит господь ваш путь.
— Бог нам поможет. Но тебе придется лишиться своих отрядов.
— Как? Ты хочешь оставить Гарни без войска?
— Если мы привлечем на себя внимание врага, Гарни и другие крепости не будут нуждаться в защите.
— Сила врага велика. Он может одновременно воевать с рами и осаждать крепости.
— Он этого не сделает. Мы ему не позволим, — ответил уверенно князь.
Царица задумалась.
Через несколько минут она спросила:
— От кого вы надеетесь получить воинов?
— От Абаса, от владельцев Сюника, андзевцев…
— А вдруг они откажут?
— Если царица первая подаст пример, никто не осмелится отказать.
— Я согласна. Бери хоть весь Гарни! — решительно сказала Саакануйш.
Князь, низко поклонившись, поблагодарил ее. Затем он попросил разрешения пригласить сепуха Ваграма, которого царица приняла ласково и милостиво. Они втроем стали совещаться и строить планы будущих действий.
Совещание еще не кончилось, когда прислужница доложила, что католикос хочет видеть царицу.
— Пусть пожалует, — сказала Саакануйш и прибавила, обращаясь к князьям: — Вот и его святейшество поможет нам своим советом.
— Конечно, — добавил сепух Ваграм.
Марзпетуни молчал; он заметил, что вошедшая прислужница была чем-то взволнована. Видимо, католикос шел сообщить какое-то известие, о котором уже знали в замке. Он боялся, что католикос сообщит царице весть, которую лучше было бы от нее скрыть.
— Прикажи нам, царица, встретить патриарха, — сказал князь Геворг, вставая.
Царица кивнула в знак согласия, но едва князь и сепух приблизились к дверям, как вошел служитель, несший посох католикоса, архидиаконы, а затем сам католикос, епископ Саак и несколько других монахов. С ними шел инок с окровавленным лицом и руками, перевязанными лоскутьями разорванной одежды.
— Кто это?! — воскликнул Марзпетуни и прошел вперед, словно желая помешать ему войти.
— Оставь его, князь, оставь, царица должна знать о всех наших бедах, — жалобным голосом сказал католикос.
— Что случилось? — встав с места, спросила царица.
— Звери-арабы разорили Айриванк, ограбили монастырь и в страшных пытках умертвили монахов. Оставили в живых только этого страдальца, чтобы он привез нам горькую весть, — подавив вздох, продолжал католикос. Затем, благословив царицу и князей, воссел на почетном месте.
— Как это произошло? Почему востикан, оставив крепости, напал на Айриванк? — обеспокоенно спросил Марзпетуни.
Католикос не отвечал. Он смотрел на царицу в надежде, что она будет к нему более снисходительна.
— Расскажи, как все это произошло! — обратилась царица к раненому монаху.
— Поведай, отец Мовсес, поведай царице все, что сделали эти звери, — приказал католикос, беспокойно дыша.
Монах выступил вперед и стал рассказывать грустную повесть о нападении арабов, о мученической смерти монахов, не забыв упомянуть и об их предсмертных словах. Все присутствующие были смущены, услыхав этот рассказ. Затем князь Геворг, подойдя к католикосу, сказал, что ему надо поговорить с ним, и попросил удалить из зала всех, кроме епископа Саака и Мовсеса.
