В то же мгновение толпа хлынула вперед, напирая на барьеры, и рука Берни освободилась. Он был подхвачен бушующей толпой, как щепка бурными водами, и с трудом удержался на ногах.
— Эй, послушайте, Бога ради! — кричал он, но никто не обращал на него внимания. Люди были счастливы лицезреть своего героя, все, кроме Берни ла Планта, приветствовали его, аплодировали, выражали ему свое восхищение и одобрение его гуманными поступками. Все, кроме Берни ла Планта.
— Эй, дама, перестаньте толкаться! Осторожнее локтями. Все вы сумасшедшие!
По иронии судьбы Берни был в данном случае совершенно прав, а все остальные заблуждались. В своем преклонении перед героем все они посходили с ума.
Крики толпы превратились в протяжное песнопение: «Джон! Джон! Джон!» Вдруг двери лифта распахнулись, и вышли Джон Баббер, Гейл Гейли и все остальные. Со всех сторон Баббера теснили и толкали, отовсюду к нему тянулись руки.
Герой, казалось, не сопротивлялся, он улыбался всем, и пожимал ладони, протянутые к нему. Казалось, он инстинктивно понимал, что нужен этим людям, как пища и вода. До спасения героем пассажиров рейса 104 жизнь всех этих людей была лишена смысла, и теперь эти изголодавшиеся по сенсации и одинокие люди нуждались в нем, и он, в свою очередь, нуждался в них, хотел быть им полезным.
— Я люблю тебя, Джон Баббер! — крикнула из толпы молодая девушка.
— Мы все любим друг друга, правда? — ответил Баббер.
— Да благословит вас Бог, Джон! — кричала старая женщина, протягивая ему руку. Джон взял ее руку и с чувством пожал.
— Да благословит Бог всех нас! — произнес он, и толпа приветствовала его слова.
— Жулик! Самозванец! — завопил Берни. — Проклятый обманщик!
Баббер повернул голову. Кто это сказал? Здесь все такие замечательные люди, все обожают его, кто же посмел назвать его обманщиком?
— Баббер, ты проклятый подонок! — снова закричал тот же голос. — А ну, верни мне мой ботинок и мои деньги!
Джон Баббер застыл на месте: он узнал этот резкий, скрипучий гнусавый голос — голос Берни ла Планта. У Джона появился шанс избавиться от всей этой круговерти. Он с беспокойством оглянулся, чтобы разыскать Берни и подойти к нему, но вокруг него были только радостные лица, и дело кончилось тем, что представители службы безопасности буквально подняли его на руки и вынесли из больницы.
В это время Берни, видя, что Баббер уходит, старался пробраться сквозь толпу, но безуспешно. Наконец, он потерял равновесие и упал на колени, затерявшись в лесу человеческих ног. Чья-то нога изо всех сил наступила на руку Берни. Берни заорал что было мочи: «Куда прешь, проклятый идиот!»
Подняв голову, он увидел, что этим идиотом оказался полицейский, разглядывающий его в упор. Берни, нимало не смутившись, выдержал его взгляд. Его терпение давно уже лопнуло, и ему нечего было терять.
Толпа относила Джона Баббера все дальше от детской больницы, но он продолжал оглядываться через плечо в поисках Берни ла Планта. Но Берни не появлялся, и больше не слышно было его насмешливых криков. Как обычно, его ждал лимузин. Джон с облегчением плюхнулся на заднее сидение. Лимузин медленно отъехал от обочины тротуара, а почитатели героя все цеплялись за крылья, капот и корпус автомашины. Баббер прижался к стеклу и стал смотреть на лица людей, как будто боялся снова остаться один. Это было ужасно. Руки у Джона дрожали; он посмотрел на них и вдруг заметил, что до сих пор держит конверт, который вручила ему Гейл Гейли. Это был сценарий фильма. Джон заставил себя распечатать конверт и вынул небольшую пачку бумаг. С минуту он смотрел на текст, как бы не видя его. Затем зрение вернулось к нему, и он прочел на обложке заглавие, напечатанное золотыми буквами: «Ангел, спасший рейс 104».
— О Боже! — подумал Джон Баббер. Это еще хуже, чем я предполагал.
Без дальнейших церемоний Берни ла Планта препроводили в боковую дверь больницы и вытолкнули на мостовую.
— Вы не имеете права арестовать меня за то, что я назвал этого типа жуликом, — возмущенно протестовал Берни. — Мы в Америке живем. У нас свобода слова.
— Мы и не собираемся арестовывать тебя, приятель, — ответил один из полицейских, широко улыбнувшись. — Мы спасаем тебя от справедливого гнева масс.
