— Эй, успокойтесь, пожалуйста!
Толпа отступила назад, давая Бабберу немного места, и все глаза устремились на него в ожидании, что он скажет. Джон смотрел на всех этих людей, как будто это были его старые друзья, даже его семья. Затем взгляд его упал на молодую девушку с записной книжкой в руках. Он спросил ее:
— Ты хочешь, чтобы я это тебе надписал? Как тебя зовут?
Девушка не могла поверить в свою удачу. Герой действительно разговаривал с нею, и он был так красив, так обаятелен! Почувствовав слабость в коленях, она ответила, запинаясь:
— С-С-Сильвия!
— Сильвия, — повторил Джон, улыбаясь ей прямо в лицо. — Если я подпишу тебе это, ты окажешь мне маленькую услугу?
Лишившись дара речи, девушка с трудом кивнула. Со всех сторон к Джону тянулись обрывки бумаги — газеты, журналы, тетради, — чтобы он надписал их. И Гейл с изумлением смотрела, как он подписывает все это.
— Я бы очень хотел, — обратился он тихим, дружелюбным голосом к толпе, ловящей каждое его слово, — может быть, некоторые из вас тут смогут помочь Сильвии. Я бы хотел, чтобы вы собрали несколько одеял, может быть, старых одеял, штук пятьдесят, и отнесли их на угол Пятой и Гранд и раздали их там.
Камеры работали вовсю, репортеры ловили каждое слово Джона. Это было уже что-то новое.
— Пятой и Гранд? — переспросил полный детина.
— Это там, где собираются эти бродяги, бездомные, — пояснил его тощий приятель.
Джон Баббер тихо кивнул.
— Ночью там уже становится холодно. И вам самим станет теплее, если вы кому-нибудь дадите одеяло.
Изумление Гейл росло с каждой минутой. В голосе Джона она почувствовала уверенность, какой в нем не было раньше. Он не был похож на того задумчивого парня, который сидел напротив нее в ресторане, он стал таким под влиянием обстоятельств, превративших его в героя.
В лимузине Джон повернулся к Гейл и сказал, застенчиво улыбаясь:
— Я уверен, они сделают это, соберут одеяла.
Гейл кивнула; она все еще находилась под впечатлением происшедшей в Джоне перемены. У него это вышло так непроизвольно.
Очнулась Гейл, лишь выходя из лимузина вместе с Джоном. Это не входило в ее планы; было уже поздно, она устала, да и рука снова начала болеть. Она думала, что Джон Баббер вполне взрослый человек и сможет самостоятельно найти дорогу к лифту. А она останется в лимузине и через несколько минут поедет прямо домой. Но внезапно Гейл поняла, что уже идет вместе с Джоном по холлу гостиницы, и снова они в центре внимания толпы. Казалось, все жители Чикаго пришли сюда, чтобы встретиться с Джоном Баббером.
Вдруг откуда ни возьмись появилась красивая длинноногая блондинка с огромным бюстом, которая тут же чуть ли не приклеилась к Джону:
— Потрясающе! То, что вы сделали, это подвиг! Вы святой, Джон Баббер!
Гейл вполне осознала назначение этих слов и этого бюста.
— О нет, — промямлил Баббер. — Но я… хотел бы, чтобы вы… поддержали программу помощи нуждающимся и…
Этого Гейл уже не могла вынести.
— Джон, я уверена, что она поддержит все что угодно, — и увела его. — Пожалуй, я провожу вас до вашего номера, буду вашим телохранителем, чтобы никто не причинил вам вреда.
Подведя Джона к лифту, она втолкнула его внутрь и загородила собой проход от других пассажиров. Они поднялись в пентхауз Джона одни.
В лифте Гейл немного расслабилась, до нее дошла комичность ситуации, и ей смешно было вспомнить, как эта блондинка вцепилась в обалдевшего героя.
Но Джону было явно не до смеха. Он покраснел от смущения и понизил голос, стремясь найти нужные слова:
— Меня уже давно не окружали таким вниманием… может быть, уже несколько лет.
Гейл перестала улыбаться, и их глаза встретились.
— Несколько лет? — прошептала она.
Он кивнул.
— Теперь у вас будет много возможностей наверстать упущенное, — тихо сказала Гейл.
Момент был многообещающий. Привлекательный мужчина и привлекательная женщина в лифте, одни в маленьком замкнутом пространстве. Кто станет винить их за то, что их тела случайно соприкоснулись?
— Гейл, вы очень хороший человек, — сказал Джон с выражением страдания на лице. — Я не хочу, чтобы вам было обидно…
Она заглянула ему глубоко в глаза: «Я знаю, Джон».
