Бак успел между тем отделиться от супруги и громко говорил по телефону:
— Девушка… Я хочу позвонить в магазин Смитти на Марион-стрит… Ах, какой номер? Четыре-три-три-семь…
— Посмотри на столик, милый, он покрыт линолеумом, как это умно…
— Хочу сделать заказ… большой заказ, — говорил Бак в трубку. — Можно доставить сейчас? Отлично. Как там у вас, есть свиные отбивные? Отлично. Фунтов восемь… Четыре фунта красной фасоли, банку кофе… яиц — пару десятков, молока, восемь бутылок «Доктора Пеппера» и еще хрустящие хлопья…
Закончив распаковываться, они собрались в гостиной. Бак удобно устроился в мягком кресле, снял туфли и погрузился в газету. Бланш расхаживала по комнате, разглядывая то одно, то другое, щупала подушки, трогала занавески, морщилась, видя пыль в углах.
На другом конце гостиной Клайд корпел над револьверами: разбирал, протирал, смазывал, снова собирал. К.У. углубился в глянцевый журнал о кино, Бонни сидела и глядела в пространство, желая всей душой, чтобы что-нибудь поскорее произошло и разогнало всю эту скукотищу.
— Очень миленько, — промурлыкала Бланш.
Никто ей не ответил.
Бланш подошла сзади к мужу, поглядела на его редеющие кудри и спросила:
— Правда, здесь хорошо, милый?
Он что-то машинально пробормотал.
— Ой, да тебе надо постричься! — воскликнула девически-высоким голосом Бланш. — А то ты выглядишь, как неизвестно кто.
Она провела рукой по его шевелюре.
Бак зашевелился, как бы протестуя, но добродушно рассмеялся:
— Пусти, Бланш, дай спокойно почитать…
— Ты прямо как старик, — недовольно сказала она. — Уткнул нос в газету и не обращаешь внимания на свою женушку…
— Ну ладно тебе, Бланш… Перестань
У Бонни лопнуло терпение. Она поднялась, цепенея от злости, и взглянула на Клайда. Короткий кивок головы и гримаса отвращения дали ему знать, что она хочет немедленно переговорить с ним наедине. Он поплелся за ней в спальню и прикрыл за собой дверь.
Бонни быстро подошла к нему, взъерошила волосы и с напускной свирепостью в голосе стала причитать:
— Ой, когда же ты подстрижешься! Ой, ну что у тебя за вид! Ой, ну что же это такое! Кошмар…
— Тише ты, Бонни, — шикнул на нее Клайд, нервно поглядывая на дверь. — Они в соседней комнате!
Бонни отпрянула от него и фыркнула:
— Правильно! Всегда кто-то торчит в этой комнате, в соседней комнате и во всех остальных комнатах. Мы никогда не остаемся наедине друг с другом.
Клайд попытался скрыть охватившее его раздражение:
— Зачем ты так говоришь о моем брате?
— Я вовсе ничего не говорю о твоем брате, — возразила Бонни, имитируя Бланш. — Если бы дело было только в нем, я бы не сказала ни слова. Зато эта Бланш…
— Послушай, она же жена Бака и…
Резкий звонок заставил его замолчат^. Он напрягся, а рука скользнула к револьверу за поясом. Выругавшись, он распахнул дверь гостиной. Бак, Бланш и К.У. стояли и нервно смотрели в его сторону, словно ожидая подсказки.
— Кого это черти принесли? — осведомился Клайд.
— Спокойно, — сказала Бонни, проходя мимо него в гостиную. — Это, наверное, заказ из магазина. Сидите, отдыхайте, — проговорила она с преувеличенным южным акцентом, — а маленькая Бонни все сделает. — Она спустилась по лестнице к входной двери и спросила:
— Кто там?
— Заказ из магазина, мэм, — услышала она голос.
Она открыла дверь и на пороге увидела худощавого юношу. В каждой руке у него было по увесистому пакету. Она улыбнулась ему своей самой лучезарной улыбкой.
— Как я рада. А то мы уже помираем с голоду. Сколько я должна?
— Шесть долларов сорок три цента, мэм.
Она отсчитала деньги, передала юноше и протянула руку за пакетами.
— Пакеты тяжелые, мэм, — предупредил тот. Давайте я подниму их наверх.
— Спасибо, не надо, — коротко ответила Бонни. — Я сама.
Он пожал плечами, передал ей пакеты и проводил ее взглядом, когда она стала карабкаться наверх со своей ношей. На его юном лице появилось озадаченное выражение. Странные люди… Уму непостижимо, чего от них можно ожидать.
Прошло два часа. Они хорошо поели, и еда помогла им расслабиться, восстановила утраченные силы. Все расположились в гостиной в креслах, только Бланш хлопотала на кухне, готовя ужин.
