— Много будешь знать, быстро состаришься, — буркнул я, решительно направляясь к туалетной комнате.
Переводчик и секьюрити эскортировали меня к заветному туалетруму. Я даже спиной чувствовал, что они не спускают глаз с моего кейса.
Я курил умышленно долго. Умышленно долго мыл руки и причесывался. Затем основательно стал изучать устройство автоматической подачи мыла и салфеток. Тут дверь приоткрылась — показалась натужно улыбающаяся физиономия переводчика:
— Вы еще не освободились?
Я решил поиздеваться над своими «хвостами» и зажег вторую сигарету…
Дверь несколько раз открывалась, и все повторялось:
— Вы скоро?
Я корчил такую рожу, словно у меня высшая стадия дизентерии. Вдруг в моем кейсе сработал будильник. Такого за ним раньше не водилось. Я выключил его и обратил внимание, что цифры на электронном табло стали гаснуть и появляться в совершенном беспорядке, словно кто-то невидимый баловался с часами и пейджером.
Я резко открыл дверь в коридор. Рядом с переводчиком и «хвостом» стоял третий человек с мобильным телефоном в руке, из которого торчала крохотная антенна, кончик которой представлял собой характерное для мобильного пеленгатора крохотное кольцо. Человек с этим аппаратом мигом испарился, а я снова был эскортирован в «стойло».
Время от времени мой «хвост» заглядывал в комнату, пытаясь убедиться, что я на месте.
В комнате появились два новых человека в строгих костюмах, которые со скучным видом листали газеты, пили кофе и время от времени поглядывали в мою сторону.
С кейсом я подошел к окну, поставил его на подоконник и стал приводить в чувство будильник и пейджер, у которых явно «поехала крыша». За окном на высоких металлических мачтах развевались на ветру флаги натовских стран. Я на минуту оставил свою затею и ради любопытства пересчитал стяги. Все правильно — семнадцать (шестнадцать натовских и российский, поскольку встреча проходила по формуле «16+1»). И тут только я заметил, что вместо российского на флагштоке болтаются два французских государственных флага, которые по расцветке похожи на наш (принципиальное отличие лишь в порядке расположения цветов).
Как бдительный российский патриот, я тут же усмотрел в этом злостную натовскую провокацию и попросил дежурного офицера вызвать переводчика, сказав ему, что у меня есть очень важный «ван квэстшин».
— Извините, есть проблемы? — неожиданно спросил меня по-русски один из надзирателей, отрываясь от газеты.
Я популярно объяснил ему, чем недоволен. Надзиратель схватился за мобильный телефон.
Через пять минут за окнами показались два человека в желтой униформе, которые в мгновение ока устранили несправедливость.
— Флаг снят? — спросил меня появившийся за спиной переводчик.
— Да, снят, — ответил я.
— Мне бы хотелось посмотреть, какого качества получится снимок, — глядя на мой кейс, сказал переводчик голосом, выдававшим едкий сарказм. — У вас хорошая наблюдательность и отличная аппаратура.
— У вас тоже не слабая, — съязвил и я, вспомнив о «сдуревшем» пейджере.
За мной в тот день везде волочился блондин: на переговоры, в столовую, на пресс-конференции, во время прогулки по городу, в гостинице, в магазине и даже на торжественном ужине в старинном дворце, куда я тоже притащился с кейсом.
На бесконечно длинных столах пестрели в огромных подносах норвежские морские деликатесы. Тут произошла интересная сцена: генсек НАТО Солана и человек двенадцать министров обороны стран блока оказались в плотной очереди друг за другом. А поскольку министр обороны России был самым важным гостем, Солана упорно хотел пропустить Игоря Николаевича впереди себя. Родионов отказался от такой привилегии и встал в очередь последним. И тут вдруг десятка два репортеров принялись бешено «расстреливать» эту компанию «кодаками» и «никона-ми» — момент был уникальный: генсек НАТО, дюжина глав военных ведомств государств блока и замыкающий их министр обороны России стоят гуськом с тарелками в руках. Публика дружно улыбалась.
За пивным столом рядом со мной уселись переводчик и «телохранитель». Мой кейс стоял на полу под столом, я его плотно сжимал ногами. Мои соседи хитровато улыбались и спрашивали, как я нахожу норвежское пиво. Я показал большой палец. Мой бокал быстро опустел, а пива хотелось еще. Для этого надо было метров десять пройти до бара. Но не переться же туда с огромным кейсом и пустым бокалом?
