Расчленив, отщипнув и себе (как примерный семьянин он озаботился о лакомых кусочках для семьи, с каковой целью и взялся за работёнку), первым делом доложил товарищу волку, мол, дело сделано. Свободных и отдемокраченных можно брать тепленькими.
А к своему немалому удивлению отделившиеся, получившие суверенитет ноги не то, что транспортные услуги не могли кому-то оказывать, но и сами и шага шагнуть.
Сердце не могло ни стучать, ни кровь гнать. Желудок, ставивший на вид всем, предъявлявший претензии, что он — единственный кормилец, что намерен избавиться, отделившись от них, от дармоедов, и себя насытить не мог. Не диво ли?
Все ждали Консенсуса, который был в очередном мировом турне: вот надоумил разделиться, пусть скажет, как этой свободой, воспользоваться. Вроде расквитались с застоем. Но вокруг стоит стойкий запах разложения. Расчленение, разложение… Что там логически продолжением? Не за то боролись!
Но нынешнее положение не должно пугать, — убеждали друг друга. Панике не место. Это переходный период, надо набраться терпения, после стольких лет несвободы неудивительно. Сообщили консенсусу: полностью свободны тчк перестройка завершена тчк готовы благоденствовать тчк ждём указаний счастью тчк
Успешное завершение перестройки и начало реформ организма обрадовало не только Консенсуса, который трубил на весь свет: "Свобода! Демократия! Гиены, шакалы, грифы! На вашей лужайке перед Белым домом праздник! Спешите на торжество демократии!"
Гиены, шакалы, грифы мирового сообщества приветствовали процесс и не заставили себя ждать: сбежались, слетелись со всех концов, чтобы доказать новоиспечённым потрохам и ливеру, как они его любят! Как приветствуют такую свободу, как довольны таким положением! То, что Консенсус перестроил, предстоит переварить! Ура демократии! Да здравствует новое мышление!
-- Тайна русского костюма
Национальный дух, распыленный в культуре, таинственно проявляется и в одежде. Не взирая на интернациональную моду и засилье вещей иностранного производства, отличить русского от иностранца по одежде не представляет труда. Национальная специфика тотальна, хоть порой и неуловима. Понять некоторые закономерности ее проявления в сфере костюма нам поможет Светлана Просина, заведующая сектором изобразительного фольклора и декоративно-художественных ремесел в Государственном республиканском музее русского фольклора.
"Завтра". Светлана Владимировна, мне думается, что русская национальная культура сегодня имеет шанс возродиться...
Светлана Просина. В наше время народная культура, действительно, очень востребована. Причем задействованы все ее направления, в том числе и народный костюм, который является самобытной частью традиционной России.
"Завтра". Кто изучает эту культуру?
С.П. Во-первых, реконструкторы. Это увлеченный и дотошный народ. Они всегда точно знают крой вещи. Знают тип ткани. То, каким образом ткань окрасили, и так далее. Они всегда в курсе всего, что происходит вокруг их увлечения.
Во-вторых, конечно, музейщики — специалисты. Ну, потом художники, дизайнеры…
Также существует множество популистских образовательных программ — толковых и бестолковых. Но в них слишком много штампов… Вот какой образ возникает у нас в голове, когда мы говорим "народный костюм"?
"Завтра". Очевидно, кокошник, сарафан, косоворотка?..
С.П. Да… Вы знаете, обиднее всего, что о богатом разнообразии русской народной одежды простой народ ничего не знает. Например, сарафаны были разнообразные. Ведь женщины все разные: одна худенькая, другая полная, одна высокая, другая маленькая. Естественно, они носили только тот крой сарафана, который им шёл. То же касалось и головных уборов. Известный всем "классический" кокошник — тип головного убора, встречающийся только во Владимирской губернии. И носили его вовсе не так, как мы думаем.
"Завтра". Как же его носили?
С.П. Если незамужняя девушка могла не прятать свои волосы, то замужняя убирала все волосы под головной убор — отсюда сначала волосник, на него — повойник, а потом уже одевалась сорока — рогатая мягкая шапочка, потом сверху, говоря современным языком, еще множество аксессуаров. В общем, головной убор у женщин имел очень сложное "многослойное" строение.
