9. ИМПЕРСКИЕ КРЕДИТНЫЕ КАССЫ должны работать в тесном контакте с хозяйственными учреждениями. Несмотря ни на что, они оперативно подчиняются Главному управлению имперскими кредитными кассами, они обязаны согласовывать все свои мероприятия с планами хозяйственных инспекторов в области денежного и кредитного хозяйства.
Хозяйственные отделы (1У-W) и хозяйственные команды должны привлекать руководителя ближайшей имперской кредитной кассы к сотрудничеству при выполнении постановлений по кредитованию, в особенности изложенных в пункте 3.”…
Вот таковы наши финансы и кредиты сегодня, как бы извлеченные из “зеленой папки” Гитлера.
Понятно, что когда речь идет о “холодной войне”, мы должны знать технологию, по которой она ведется. Но еще важнее теперь, после нашего поражения в ХВ, знать, как будут вести себя победители и побежденные. Любая цель национальной огромности всегда круто замешана на национальной психологии. Сердцевина всякого мировоззрения — это, в конечном счете, национальная психология. Нет национального интереса без национальной психологии.
Окончание следует
ВОЙНА В ЧЕЧНЕ ( Документальный фильм )
Этот документальный полуторачасовой фильм, созданный группой патриотов, журналистов газет и телевидения, — первая попытка осмыслить кровавую и жестокую “непонятную войну”, которая велась в Чечне на протяжении почти двух лет. Его отдельные выводы могут показаться спорными и даже противоречивыми, не укладывающимися ни в одну из двух официальных точек зрения — Москвы и Грозного.
В фильме использована редкая и порой малоизвестная хроника боев, снятых западными, российскими и чеченскими операторами. В работе над лентой совместно участвовали люди, смотревшие там друг на друга сквозь прицелы автоматов…
Видеопленку с фильмом можно приобрести у распространителей печати возле музея В. И. Ленина в Москве и в редакции “Литературной России”.
Между русским мужиком и интеллигентом-народником Ельцин стоит, как пугало огородное: машет руками, топает деревянной ногой, скрежещет ржавым металлическим голосом что-то о продаже земли.
Его привезли на показательную ферму, как раньше возили иностранцев в колхоз Стародубцева. Привезли к голландскому колонисту, которому для прирезания земли к своему отечеству, естественно, требуется этот самый закон о продаже. И Ельцин распоряжается: “Продать!” Чудищем топчется на чудной русской, приволжской земле, страша разве что собственных телохранителей. Представляет на суд публики свою “идею”, но какие там идеи могут быть у чучела?
“Продать!” И маяк капитализма, какой-то хорошо подсуетившийся новорусский губернского масштаба, исполняет перед одеревенелым “хозяином” роль цивилизованного мужика. В то время как настоящий-то русский мужик, все в той же фуфаечке и в тех же резиновых сапогах, совсем отдельно бытует от этого сельскохозяйственного шоу.
И мысль русская аграрная витает тоже вдалеке от Ельцина.
Здесь мы представляем двух столпов нашей деревни — крестьянина Николая Брагина и ученого-агрария Александра Чаянова, смертью своей, небытием повязанных в высших слоях русского духа.
Убийцы обоих известны.
Ольга Вельдина
Но не надо спешить закрывать дверь за прошлым. Нам, ищущим и не находящим ответов, нужно оглянуться назад. Там остались многие великие имена. В них есть, если присмотреться, брезжащий Свет, который мог бы вывести Россию на тот самый правильный Путь. Одно из таких имен — Александр Васильевич Чаянов. Его трагедия, его муки каким-то образом связаны с Надеждой, которая не осуществилась для России.
Чаянову не было дано по-настоящему состояться в ХХ веке. Век заканчивается, Чаянов — нет.
… Три года назад я познакомилась с младшим сыном известного аграрного экономиста — Василием Александровичем Чаяновым. (Старший сын Чаянова Никита погиб на фронте в 1941-м.). Это уже очень пожилой человек, который последние десять лет своей жизни (с тех пор, как в 1987 году реабилитировали отца) целиком отдал поискам документов, писем, статей, словом, всего, что могло бы пролить свет на жизнь и смысл жизни Александра Чаянова. В первую нашу встречу он сказал мне: “Я поклялся посвятить остаток жизни восстановлению доброго имени отца.” В этих словах не было никакого пафоса. Василий Александрович занят тяжелой, очень будничной, прозаической работой. Каждая бумажка, пусть даже самая ничтожная, но имеющая отношение к жизни отца, является для него счастливой наградой за месяцы, а то и годы переписки, сидения в архивах, за упорство в общении с некоторыми официальными инстанциями… Не перечислишь всего.
